Четыре подпорки у человека в жизни: дом с семьей, работа, люди, с кем вместе правишь праздники и будни, и земля, на которой стоит твой дом, И все четыре — одна важнее другой… В. Распутин Появление гениального романа-эпопеи Михаила Шолохова «Тихий Дон» равносильно чуду. Этот роман поистине стал шедевром XX века благодаря могучему таланту писателя. «Тихий Дон» — народная эпопея, в которой М. Шолохов совершенно по-новому, опираясь на строго выверенный материал истории, воспроизвел истинную картину донской жизни, ее эволюцию.
Действительность России предоставила в распоряжение автора конфликты, которых еще не знало человечество. Старый мир до основания разрушен революцией, ему на смену идет новая социальная система. Все это и обусловило качественно новое решение таких «вечных» вопросов, как человек и история, война и мир, личность и массы. «Тихий Дон» называют трагедией-эпопеей.
И не только потому, что в центре поставлен трагедийный характер — Григорий Мелехов, но и потому, что роман от начала до конца пронизывают трагические мотивы. Это трагедия и тех, кто не осознал смысла революции и выступил против нее, и тех, кто поддался обману.
Что значит сережка в левом ухе/ Star ear ring for Navy
Это трагедия многих казаков, втянутых в Вешен-ское восстание в 1919 году, трагедия защитников революции, гибнущих за народное дело. Народ, его прошлое, настоящее и будущее, его счастье — вот основная тема раздумий писателя. «Мелеховский двор — на самом краю хутора», — так начинается роман-эпопея, и на протяжении всего повествования Шолохов будет рассказывать нам об обитателях этого двора.
Через двор Мелеховых проходит линия обороны, его занимают то красные, то белые, но отчий дом навсегда остается тем местом, где живут самые близкие люди, всегда готовые принять и обогреть. Жизнь обитателей дома предстает со страниц эпопеи в переплетении противоречий, притяжений и борьбы.
Можно сказать, на перекрестке больших исторических событий, кровавых столкновений оказалась вся семья Мелеховых. Революция и гражданская война вносят крутые перемены в сложившийся семейно-бытовой уклад Мелеховых: рушатся привычные родственные связи, рождаются новые мораль и нравственность.
Автору «Тихого Дона», как никому другому, удалось раскрыть внутренний мир человека из народа, воссоздать русский национальный характер эпохи революционного разлома. Прежде всего мы знакомимся с главой семьи — Пантеле-ем Прокофьевичем. «Под уклон сползавших годов закряжистел Пантелей Прокофьевич: раздался в ширину, чуть ссутулился, но все же выглядел старичком складным.
Был сух в кости, хром (в молодости на императорском смотру на скачках сломал ногу), носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу, до старости не слиняли на нем вороной масти борода и волосы, в гневе доходил до беспамятства…» Пантелей Прокофьевич стоит на страже старых казачьих устоев, выказывая порой черты крутого характера, не терпящего непокорства, но в то же время в душе он добрый и чувствительный. Он умеет рачительно вести хозяйство, сам работает от зари до зари.
Как серьги в ушах могут спасти вас от армии? #shorts
На него, а еще в большей мере на его сына Григория, ложится отсвет благородной и гордой натуры деда Прокофия, бросившего некогда вызов патриархальным нравам хутора Татарского. Несмотря на внутрисемейный раскол, Пантелей Прокофьевич старается соединить в одно целое куски старого быта, хотя бы ради внуков и детей.
И в том, что он умирает вне дома, который любил больше всего на свете, — трагедия человека, у которого время отняло самое дорогое — семью и кров. Такую же всепоглощающую любовь к родному дому отец передал своим сыновьям. «Старший, уже женатый сын его Петро напоминал мать: большой, курносый, в буйной повители пшеничного цвета волос, кареглазый, а младший, Григорий, в отца попер: на полголовы выше Петра, хоть на шесть лет моложе, такой же, как у бати, вислый коршунячий нос, в чуть косых прорезях подсиненные миндалины горячих глаз, острые плиты скул обтянуты коричневой румянеющей кожей.
Так же сутулился Григорий, как и отец, даже в улыбке было у обоих общее, звероватое». С большим мастерством М. Шолохов изобразил сложный характер Григория Мелехова. Он — одаренный сын народа, честный человек, даже в своих заблуждениях. Он никогда не искал собственной выгоды, не поддавался соблазну наживы и карьеры.
Заблуждаясь, Григорий немало пролил крови тех, кто утверждал новую жизнь на земле. Вина его несомненна. Он сам осознает ее. Однако к Григорию нельзя подходить однозначно: враг и только. С особым проникновением Шолохов показал сложный путь главного героя. В начале эпопеи это восемнадцатилетний парень — веселый, сильный, красивый. Григорий — исключительно цельная, чистая натура.
Он освещен светом, как бы исходящим из разных источников, — тут и кодекс казачьей чести, и напряженный крестьянский труд, и удальство в народных игрищах и гуляньях, и приобщение к богатому казачьему фольклору, и чувство первой любви. Из поколения в поколение воспитываемые смелость и отвага, благородство и великодушие по отношению к поверженным, презрение к малодушию и трусости определяли поведение Григория во всех жизненных обстоятельствах.
В тревожные дни революционных событий он совершает немало ошибок. Но на пути поисков истины казак порой не в силах постичь железную логику революции, ее внутренние закономерности. Григорий Мелехов — гордая, вольнолюбивая личность и вместе с тем философ-правдоискатель. Для него величие и неотвратимость революции должны быть выявлены и доказаны всем последующим ходом жизни.
Мелехов мечтает о таком строе жизни, при котором человеку воздавалось бы мерой его ума, труда и таланта. Больше всего в романе меня поразили женские образы: Ильинична, Аксинья и Наталья. Эти женщины совершенно разные, но их объединяет возвышенная нравственная красота.
Исполнен обаяния в романе образ старой Ильиничны, олицетворяющей трудную долю женщины-казачки, ее высокие нравственные качества. Жена Пантелея Мелехова — Василиса Ильинична — коренная казачка Верхне-Донского края.
Жизнь с мужем была несладкой, порой, вспылив, он тяжело избивал ее, она рано постарела, растолстела, страдала болезнями, однако оставалась заботливой, энергичной хозяйкой. Покоряет читателя образ Натальи, женщины высокой нравственной чистоты и чувства — «ее глаза лучились сияющей трепетной теплотой».
Сильная характером, Наталья долго мирилась с положением нелюбимой жены и еще надеялась на лучшую долю. Но она может решительно постоять за себя и своих детей, властно заявить о своем праве на яркую, настоящую жизнь. Она проклинает и любит Григория бесконечно. С невиданной глубиной в последние дни ее жизни раскрываются сила духа и покоряющая нравственная чистота этой героини.
К ней пришло ее счастье. Семья восстановлена, подвижничеством Натальи в ней воцарились согласие и любовь. Она родила двойню: сына и дочь. Наталья оказалась столь же любящей, преданной и заботливой матерью, какой была и женой.
Эта прекрасная женщина — воплощение драматической судьбы сильной, красивой, беззаветно любящей натуры, которая может пожертвовать всем, даже жизнью, во имя высокого чувства. Любовь Аксиньи к Григорию на страницах романа граничит с подвигом. И хоть перед нами простая полуграмотная казачка, нельзя забыть, как прекрасен внутренний мир этой женщины с непростой судьбой.
Герои эпопеи Шолохова вошли в нашу жизнь как реальные люди, живут с нами и среди нас. К сожалению, семья Мелеховых все-таки распалась, но ее члены смогли создать очаг, где всегда будет теплиться огонек любви, тепла и взаимопонимания, который не погаснет никогда.
Человек для Шолохова — самое ценное, что есть на нашей планете, а самое важное, что помогает формированию души человека, — это прежде всего его семья, дом, в котором он родился, вырос, где его всегда будут ждать и любить и куда он обязательно вернется. Столкнулись два мира представлений и верований, произошли крутые исторические разломы. Герои эпоса — современники и участники переломных событий эпохи, перед каждым из которых встала необходимость определить свое место в новой жизни, найти свою правду. На примере семьи Мелеховых в «Тихом Доне» показан величайший социальный сдвиг в судьбе всего народа, в жизни всей нации.
Источник: exam-ans.ru
Был сух в кости хром носил в левом ухе серебряную полумесяцем серьгу в гневе доходил
Не сохами-то славная землюшка наша распахана…
Распахана наша землюшка лошадиными копытами,
А засеяна славная землюшка казацкими головами,
Украшен-то наш тихий Дон молодыми вдовами.
Цветен наш батюшка тихий Дон сиротами,
Наполнена волна в тихом Дону отцовскими,
материнскими слезами.
Ой ты, наш батюшка тихий Дон!
Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?
Ах, как мне, тиху Дону, не мутну течи!
Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,
Посередь меня, тиха Дона, бела рыбица мутит.
Старинные казачьи песни
Мелеховский двор – на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут на север к Дону. Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше – перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона.
На восток, за красноталом гуменных плетней, – Гетманский шлях, полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущо́й придорожник, часовенка на развилке; за ней – задернутая текучим маревом степь. С юга – меловая хребтина горы. На запад – улица, пронизывающая площадь, бегущая к займищу.
В предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий. Из Туретчины привел он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину. Она прятала лицо, редко показывая тоскующие одичалые глаза. Пахла шелковая шаль далекими неведомыми запахами, радужные узоры ее питали бабью зависть. Пленная турчанка сторонилась родных Прокофия, и старик Мелехов вскоре отделил сына.
В курень его не ходил до смерти, не забывая обиды.
Прокофий обстроился скоро: плотники срубили курень, сам пригородил базы для скотины и к осени увел на новое хозяйство сгорбленную иноземку-жену. Шел с ней за арбой с имуществом по хутору – высыпали на улицу все, от мала до велика. Казаки сдержанно посмеивались в бороды, голосисто перекликались бабы, орда немытых казачат улюлюкала Прокофию вслед, но он, распахнув чекмень, шел медленно, как по пахотной борозде, сжимал в черной ладони хрупкую кисть жениной руки, непокорно нес белесо-чубатую голову, – лишь под скулами у него пухли и катались желваки да промеж каменных, по всегдашней неподвижности, бровей проступал пот.
С той поры редко видели его в хуторе, не бывал он и на майдане. Жил в своем курене, на отшибе у Дона, бирюком. Гутарили про него по хутору чудно́е. Ребятишки, пасшие за прогоном телят, рассказывали, будто видели они, как Прокофий вечерами, когда вянут зори, на руках носил жену до Татарского ажник кургана.
Сажал ее там на макушке кургана, спиной к источенному столетиями ноздреватому камню, садился с ней рядом, и так подолгу глядели они в степь. Глядели до тех пор, пока истухала заря, а потом Прокофий кутал жену в зипун и на руках относил домой. Хутор терялся в догадках, подыскивая объяснение таким диковинным поступкам, бабам за разговорами поискаться некогда было. Разно гутарили и о жене Прокофия: одни утверждали, что красоты она досель невиданной, другие – наоборот. Решилось все после того, как самая отчаянная из баб, жалмерка Мавра, сбегала к Прокофию будто бы за свежей накваской. Прокофий полез за накваской в погреб, а за это время Мавра и разглядела, что турчанка попалась Прокофию последняя из никудышных…
Спустя время раскрасневшаяся Мавра, с платком, съехавшим набок, торочила на проулке бабьей толпе:
– И что он, милушки, нашел в ней хорошего? Хоть бы баба была, а то так… Ни заду, ни пуза, одна страма. У нас девки глаже ее выгуливаются. В стану – перервать можно, как оса; глазюки – черные, здоровющие, стригеть ими, как Сатана, прости Бог. Должно, на сносях дохаживает, ей-бо!
– На сносях? – дивились бабы.
– Кубыть, не махонькая, сама трех вынянчила.
– С лица-то? Желтая. Глаза тусменныи, – небось не сладко на чужой сторонушке. А ишо, бабоньки, ходит-то она… в Прокофьевых шароварах.
– Ну-у. – ахали бабы испуганно и дружно.
– Сама видала – в шароварах, тольки без лампасин. Должно, буднишние его подцепила. Длинная на ней рубаха, а из-под рубахи шаровары, в чулки вобратые. Я как разглядела, так и захолонуло во мне…
Шепотом гутарили по хутору, что Прокофьева жена ведьмачит. Сноха Астаховых (жили Астаховы от хутора крайние к Прокофию) божилась, будто на второй день Троицы, перед светом, видела, как Прокофьева жена, простоволосая и босая, доила на их базу корову. С тех пор ссохлось у коровы вымя в детский кулачок, отбила от молока и вскоре издохла.
В тот год случился небывалый падеж скота. На стойле возле Дона каждый день пятнилась песчаная коса трупами коров и молодняка. Падеж перекинулся на лошадей. Таяли конские косяки, гулявшие на станичном отводе. И вот тут-то прополз по проулкам и улицам черный слушок…
С хуторского схода пришли казаки к Прокофию.
Хозяин вышел на крыльцо, кланяясь.
– За чем добрым пожаловали, господа старики?
Толпа, подступая к крыльцу, немо молчала.
Наконец один подвыпивший старик первый крикнул:
– Волоки нам свою ведьму! Суд наведем.
Прокофий кинулся в дом, но в сенцах его догнали. Рослый батареец, по уличному прозвищу – Люшня, стукал Прокофия головой о стену, уговаривал:
– Не шуми, не шуми, нечего тут. Тебя не тронем, а бабу твою в землю втолочим. Лучше ее уничтожить, чем всему хутору без скотины гибнуть. А ты не шуми, а то головой стену развалю!
– Тяни ее, суку, на баз. – гахнули у крыльца.
Полчанин Прокофия, намотав на руку волосы турчанки, другой рукой зажимая рот ее, распяленный в крике, бегом протащил ее через сени и кинул под ноги толпе. Тонкий вскрик просверлил ревущие голоса.
Прокофий раскидал шестерых казаков и, вломившись в горницу, сорвал со стены шашку. Давя друг друга, казаки шарахнулись из сенцев. Кружа над головой мерцающую, взвизгивающую шашку, Прокофий сбежал с крыльца. Толпа дрогнула и рассыпалась по двору.
У амбара Прокофий настиг тяжелого в беге батарейца Люшню и сзади, с левого плеча наискось, развалил его до пояса. Казаки, выламывавшие из плетня колья, сыпанули через гумно в степь.
Через полчаса осмелевшая толпа подступила ко двору. Двое разведчиков, пожимаясь, вошли в сенцы. На пороге кухни, подплывшая кровью, неловко запрокинув голову, лежала Прокофьева жена; в прорези мученически оскаленных зубов ее ворочался искусанный язык. Прокофий, с трясущейся головой и остановившимся взглядом, кутал в овчинную шубу попискивающий комочек – преждевременно родившегося ребенка.
Жена Прокофия умерла вечером этого же дня. Недоношенного ребенка, сжалившись, взяла бабка, Прокофьева мать.
Его обложили пареными отрубями, поили кобыльим молоком и через месяц, убедившись в том, что смуглый турковатый мальчонок выживет, понесли в церковь, окрестили. Назвали по деду Пантелеем. Прокофий вернулся с каторги через двенадцать лет. Подстриженная рыжая с проседью борода и обычная русская одежда делали его чужим, непохожим на казака. Он взял сына и стал на хозяйство.
Пантелей рос исчерна-смуглым, бедовым. Схож был на мать лицом и подбористой фигурой.
Женил его Прокофий на казачке – дочери соседа.
Источник: litmir.club
Получить образование или развивать талант?
С каждым годом жизнь становится сложнее, и пробиться молодому поколению теперь не так-то просто. А ведь вузы выпускают специалистов каждый год, и лишь маленький процент из них работает по профессии.
Культовые изделия ковки
Важно отметить, что многие традиции, наблюдавшиеся у языческих народов, отличались значительной устойчивостью, вызывая незабываемые впечатления у стороннего наблюдателя.
5 наиболее прогрессивных книг по психологии саморазвития
1. «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры.» Эрик Берн
Пожалуй, две наиболее известные книги американского психолога, основателя трансакционного анализа, Эрика Берна. В основу вышеуказанного трансакционного анализа Берн вложил концепцию трех «Я» — ребенок, взрослый и родитель. Все три группы имеют объективные междуусобные отличия.
К примеру, «Я-ребенок» отличается фактически неиссякаемым источником инфантильной энергии счастья, в то время как «Я-взрослый» имеет ярко выраженные наклонности к рассудительному принятию независимых объективных решений. Ну и «Я-родитель», отражающий особенности материнских и отцовских инстинктов. Люди, интересующиеся общественной психологией, определенно точно обязаны ознакомиться с трудами Берна, их пользу сложно недооценить.
Источник: knowed.ru