«Капитанская дочка» — одно из самых драматичных и захватывающих произведений великого Александра Сергеевича Пушкина. На фоне лирической истории о первой любви молодого офицера Петра Гринева и дочери коменданта Оренбургской крепости, Маши Мироновой, разворачивается трагичная и мощная по своей силе эпопея пугачевской войны.
Емельян Пугачев, центральное действующее лицо повести, вступает в права своего литературного главенства постепенно, исподволь, чтобы превратиться в настоящего вершителя судеб – порой жестокого, порой – милостивого. Благодаря ему, Петр и Маша обретают друг друга навсегда – пройдя (по милости того же Пугачева) через семь кругов ада.
Чтобы оставить свой отзыв Вам нужно зайти на сайт или зарегистрироваться
У этой книги пока нет отзывов.
Источник: book-cafe.ru
Капитанская дочка (4)
— Мы то с матушкой думали, что я в Петербург поеду.
Сумерки 💔 подпишись, чтобы узнавать литературу вместе со мной💖 #литература
Я уже воображал себя офицером гвардии. Мечтал об удовольствиях
Петербургской жизни, а батюшка сказали:
» Нет! Петруша в Петербург не поедет. Пускай послужит он
в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет
солдат, а не шаматон.
Тут служба мне показалась тяжким несчастьем.
— А вот прошло несколько месяцев и жизнь моя здесь в крепости
сделалась не только сносной. но даже приятной.
— Что ж приятного?
— Мы познакомились.
Я привязался к вашему семейству.
Ту узнав мои напасти Сжалься Маша надо мной
Зря меня в сей лютой части, И что я пленён тобой.
Что я пленён тобой.
— Песня твоя не хороша. Кто эта Маша пред которой ты
изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти.
Уж не Марья ль Ивановна?
— Не твоё дело, кто бы не была эта Маша.
— Послушай дружеского совета. Коли ты хочешь успеть, то
советую действовать ни песенками.
— Что это сударь значит? Изволь объясниться.
— С охотою. Это значит, что ежели ты хочешь, чтобы
Марья Ивановна ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных
стишков, подари ей. пару серёг.
— Почему ты о ней такого мнения?
— А потому что по опыту знаю её нрав и обычай.
— Ты лжешь, мерзавец! Ты лжешь самым бестыдным образом
— Вот ты как! Это тебе так не пройдёт.
Вы своей кровью будете отвечать мне за вашу дерзость.
— Стойте, комендант требует вас, господа офицеры.
— Я просил вас быть моим секундантом. Вы отказались.
Зачем же было доносить Ивану Кузьмичу?
— Как бог свят. Я Ивану Кузьмичу того не говорил.
Василиса Егоровна выведала всё от меня.
— Ах, мои батюшки, на что это пожоже?
— Как что? В нашей крепости заводить смертоубийство.
Иван Кузьмич, сейчас же их под арест.
Пётр Андреич, Алексей Иваныч, подавайте сюда ваши шпаги, подавайте.
Палашка, отнеси эти шпаги в чулан.
Пётр Андреевич, этого я от тебя не ожидала.
МАРАТ & АРНИ — ХОЧЕШЬ МАШИНУ ПОДАРЮ
Добро Алексей Иванович он за душегубство из гвардии выписан,
он и в господа бога не верует, а ты то что же туда же лезешь.
— При всём моём уважении к вам, не могу не заметить, что напрасно
вы изволите беспокоиться, подвергая нас вашему суду.
Предоставьте это Ивану Кузьмичу это его дело.
— Ах, мой батюшка, да разве муж и жена не един дух и не едина плоть?
— Надлежало бы мне посадить вас под арест.
— Развоевался! Под арест!
Будет.
Ну, помиритесь и поцелуйтесь.
Палашка, отдай им шпаги.
— Наше дело этим кончиться не может.
— Завтра поутру у реки.
— Вы забыли вашу шпагу. Я так обмерла, когда сказали нам,
что вы намерены биться на шпагах. Я уверена, что не вы зачинщик ссоры.
Верно виноват Алексей Иваныч.
— Почему же вы так думаете, Марья Ивановна.
— Да так, он такой насмешник. Он мне противен: а странно,
ни за чтобы я не
Источник: cinematext.ru
«Береги честь смолоду». 3 «Последняя моя мысль и последняя молитва будет о тебе»
Не один раз было отмечено исследователями, что пробным камнем для героев русской литературы было испытание любовью. Как же проходит его Гринёв?
И снова приходится говорить о самых лучших качествах героя. Я с удивлением прочитала в своё время у В.Г.Белинского о «ничтожном, бесчувственном характере героя повести и его возлюбленной». Один из моих комментаторов с восторгом эти слова повторил. А я не согласна — по-моему, уж о «бесчувственности» говорить никак нельзя.
О Маше Мироновой разговор впереди, а сейчас – о Гринёве.
Первая встреча с той, что станет для него единственной, отнюдь не предвещает будущей любви: « С первого взгляда она не очень мне понравилась. Я смотрел на неё с предубеждением: Швабрин описал мне Машу, капитанскую дочь, совершенною дурочкою». Почему описал именно так, поговорим позже, но, как видим, предубеждение уже есть. Однако в тот же день возникнет и жалость, и симпатия, после слов комендантши о безвыходности Машиной судьбы: «Я взглянул на Марью Ивановну; она вся покраснела, и даже слезы капнули на её тарелку. Мне стало жаль её, и я спешил переменить разговор».
Может быть, и не обратил бы внимания Гринёв на девушку, если бы не та атмосфера тепла, которая его, так недавно вылетевшего из родного гнезда, привлекала в дом коменданта. И постепенно происходит то, что и должно было произойти: «Марья Ивановна скоро перестала со мною дичиться. Мы познакомились. Я в ней нашел благоразумную и чувствительную девушку».
А дальше будет дуэль со Швабриным. Обратим внимание на важнейший, думаю, момент. Швабрин прямо намекает Гринёву на возможность купить любовь Маши: « Коли ты хочешь успеть, то советую действовать не песенками… Ежели хочешь, чтоб Маша Миронова ходила к тебе в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серёг». И, к чести нашего героя, он ни на минуту не усомнится в чистоте Маши: возмущённый («кровь моя закипела»), он требует объяснений. А услышав циничное «знаю по опыту её нрав и обычай», отвечает решительно: « Ты лжёшь, мерзавец! — вскричал я в бешенстве, — ты лжёшь самым бесстыдным образом».
Дуэль становится неизбежной… И снова вернёмся к кодексу дворянской чести. Естественно, дуэли в то время были запрещены, но благородный дворянин обязан был вступиться за честь оскорблённой девушки. Что Гринёв и делает.
Дуэль в романе всегда тоже была одним из способов проверки благородства героя (я об этом много писала), но об этой, конкретной дуэли мы поговорим в другой раз. А пока снова о чувствах героя.
Как, я думаю, помнят все, первый поединок завершился, не успев и начаться, а перед выходом на дуэль во второй раз он уже понимает причину « упорного злоречия» Швабрина: «Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне ещё более гнусными, когда, вместо грубой и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету». И, конечно, так понятно его «желание наказать дерзкого злоязычника»!
Объяснение с Машей состоится, когда Гринёв будет выздоравливать после ранения, любовь даст герою силы: «Счастие воскресило меня. Она будет моя! она меня любит! Эта мысль наполняла всё моё существование».
Иллюстрация А.Н.Бенуа
И он готов защищать свою любовь, даже получив, казалось бы, не оставляющий никаких надежд ответ отца. Он, нежно любящий родителей, готов пойти против их воли: «Этому не бывать! — вскричал я, схватив её за руку, — ты меня любишь; я готов на всё. Пойдём, кинемся в ноги к твоим родителям; они люди простые, не жестокосердые гордецы.
Они нас благословят; мы обвенчаемся. а там, со временем, я уверен, мы умолим отца моего; матушка будет за нас; он меня простит. » И только отказ Маши (« Без их благословения не будет тебе счастия. Покоримся воле Божией») удержит его, но не спасёт от отчаяния: « Жизнь моя сделалась мне несносна. Я впал в мрачную задумчивость, которую питали одиночество и бездействие.
Любовь моя разгоралась в уединении и час от часу становилась мне тягостнее. Я потерял охоту к чтению и словесности. Дух мой упал. Я боялся или сойти с ума, или удариться в распутство».
Новое испытания для чувства героя – пугачёвщина. Трогательно прощание перед предполагаемым отъездом Маши в Оренбург: « Прощай, ангел мой, — сказал я, — прощай, моя милая, моя желанная! Что бы со мною ни было, верь, что последняя моя мысль и последняя молитва будет о тебе!» О ней спросит он, отравляясь отражать атаку крепости, и с ужасом услышит, что уехать она не успела. И ещё раз простится – уже без слов: « Комендантша с дочерью удалились. Я глядел вослед Марьи Ивановны; она оглянулась и кивнула мне головой».
О ней будет первая его мысль после неожиданного спасения. «Неизвестность о судьбе Марьи Ивановны пуще всего меня мучила. Где она? что с нею? успела ли спрятаться? надёжно ли её убежище. Сердце мое сжалось. Я горько, горько заплакал и громко произнёс имя моей любезной».
А когда узнает о спасении Маши, в первый раз окажется перед необходимостью выбирать между чувством и долгом. « Долг требовал, чтобы я явился туда, где служба моя могла ещё быть полезна отечеству в настоящих затруднительных обстоятельствах. Но любовь сильно советовала мне оставаться при Марье Ивановне и быть ей защитником и покровителем».
Иллюстрация П.П.Соколова
В этот раз победит долг, но Гринёв будет пытаться «торопить освобождение Белогорской крепости и по возможности тому содействовать». И настанет момент нового выбора – когда, получив отчаянное письмо Маши и не встретив понимания у генерала, помчится ей на помощь.
Именно этот поступок будет впоследствии поставлен ему в вину – «Оный прапорщик Гринёв находился на службе в Оренбурге от начала октября прошлого 1773 года до 24 февраля нынешнего года, в которое число он из города отлучился и с той поры уже в команду мою не являлся. А слышно от перебежчиков, что он был у Пугачёва в слободе и с ним вместе ездил в Белогорскую крепость, в коей прежде находился он на службе. »
Конечно, прегрешение Гринёва велико. Но, по понятиям чести того времени, мог ли офицер и дворянин отказать в помощи попавшей в беду девушке, тем более что командование осаждённого Оренбурга, решившись действовать « подкупательно », не предпринимает никаких действий и присутствие или отсутствие в городе Гринёва не меняет ничего? Вспомним точно сформулированный в романе совсем недавнего времени принцип «Жизнь – родине, честь – никому!» Гринёв и действует согласно с ним.
И, вспомним, вступит в отряд Зурина и расстанется с Машей, когда будет уверен в её безопасности. И здесь – новая деталь, показывающая, как изменился прежний избалованный недоросль, — то, как будет он убеждать верного дядьку ехать с Машей: « Друг ты мой, Архип Савельич! — сказал я ему. — Не откажи, будь мне благодетелем; в прислуге здесь я нуждаться не стану, а не буду спокоен, если Марья Ивановна поедет в дорогу без тебя.
Служа ей, служишь ты и мне, потому что я твёрдо решился, как скоро обстоятельства дозволят, жениться на ней» . Особое внимание – на сверхуважительное обращение по имени и отчеству! И, конечно, убедит: «Ох, батюшка ты мой Петр Андреич! — отвечал он. — Хоть раненько задумал ты жениться, да зато Марья Ивановна такая добрая барышня, что грех и пропустить оказию. Ин быть по-твоему! Провожу ее, ангела Божия, и рабски буду доносить твоим родителям, что такой невесте не надобно и приданого».
И последнее испытание, свалившееся, когда, казалось бы, все пути к счастью уже открыты, — арест и обвинение в сношениях с Пугачёвым . «Глубоко оскорблённый словами гвардейского офицера», он «с жаром начал свое оправдание » и, возможно, и убедил бы суд в своей невиновности, однако…
«Я хотел было продолжать, как начал, и объяснить мою связь с Марьей Ивановной так же искренно, как и всё прочее. Но вдруг почувствовал непреодолимое отвращение. Мне пришло в голову, что если назову её, то комиссия потребует её к ответу; и мысль впутать имя её между гнусными изветами злодеев и её самую привести на очную с ними ставку — эта ужасная мысль так меня поразила, что я замялся и спутался». И снова «честь – никому». А ведь свидетельство Маши могло бы оправдать его!
Источник: dzen.ru