Муж говорит жене:
— Ну, не знаю, давай подарим твоей маме столько денег, сколько ей исполнилось лет.
— Ого! Что, прямо 50 тысяч подарим?
— А что, ей прямо 50 тысяч исполнилось.
| анекдоты |
| свежие лучшие / лучший анекдоты дня лучшие за неделю |
| картинки |
| свежие лучшие / лучшая лучшие за неделю |
| шутки |
| свежие лучшие / лучшая шутки дня лучшие за неделю |
Быстрее детей растёт только их «экранное время»! #yandilan #юмор #телефон #дочь #песня #семья
Источник: anekdotov.net
Нина Берберова — Рассказы в изгнании
Рассказы в изгнании
Издательство:
неизвестно
нет данных
4.75 / 5 . Голосов: 8 1
Добавить в избранное
Ваша оценка:
Нина Берберова, автор знаменитой автобиографии «Курсив мой», летописец жизни русской эмиграции, и в прозе верна этой теме. Герои этой книги — а чаще героини — оказались в чужой стране как песчинки, влекомые ураганом. И бессловесная аккомпаниаторша известной певицы, и дочь петербургского чиновника, и недавняя гимназистка, и когда-то благополучная жена, а ныне вышивальщица «за 90 сантимов за час», — все они пытаются выстроить дом на бездомье…
Рассказы написаны в 30-е — 50-е годы ХХ века.
Рассказы в изгнании — читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Рассказы в изгнании — читать книгу онлайн бесплатно, автор Нина Берберова
Я ухожу от них, говоря, что хочу лечь рано. Спасибо за все. И мы, может быть, когда-нибудь еще увидимся в Париже, если они приедут — не в этом году, конечно, и не в будущем, но, может быть, года через два? Эмма обнимает меня, мы звонко целуемся в обе щеки. «Прощайте, Марио, прощайте, Эйнар», — говорю я.
Утром пароходик везет меня на вокзал мимо дворцов, по зеленой воде Большого Канала; я едва поспеваю к поезду, носильщик впихивает меня в вагон. Свойство Венеции: исчезать мгновенно, не бежать за поездом, не кивать то слева, то справа, как делают другие города, которые оставляешь, а куда-то проваливаться в один миг, будто ее нет и никогда не было.
Серьги лежали в ломбарде девять лет. За этот срок, наверное, было немало событий в мире, ослепительных, оглушающих человека событий! А серьги лежали в казенной коробке за номером, и девять лет я платил за них проценты. Когда деньги лежат в банке, каждый знает, что они там не лежат, а текут куда-то, в капиталистический ручей, в поток, и возвращаются, когда в них есть надобность.
Но с серьгами дело обстоит иначе. Со старой одеждой, граммофонами, серебряными ложками тоже: они лежат, пока платишь проценты, потом, когда их платить перестаешь, они навсегда уходят за пределы досягаемости.
Городской ломбард в Париже — одно из самых отвратительных мест, какие я знаю. Пахнет дезинфекцией, стены крашены в серый цвет, два ряда скамеек. Ни для кого не тайна, для чего все сюда собрались. Служащий в сером халате принимает вещь, дает номерок, уносит ее, и через несколько минут раздается крик:
— Номер двадцать третий! Семьсот.
Это значит, что дают семьсот за принесенный тобой предмет. Ты идешь к окошечку и говоришь:
И получаешь деньги. Или говоришь:
Тебе возвращают твое имущество, и ты уходишь. Идти некуда. Иногда, когда закладываешь драгоценность, можно сказать:
— Натяните еще немножко, будьте добры.
Но драгоценностью считается здесь только золото, платина и бриллианты. Рубины, изумруды и сапфиры называются цветными камнями и за них почти ничего не дают. За жемчуг же не дают ничего — он имеет свойство умирать вдали от хозяина. И тогда, конечно, ему грош цена.
Люди сидят рядышком на длинных скамейках и ждут приговора. Девять лет тому назад сидел там и я. Женщина, сидевшая от меня справа и принесшая четыре старых простыни, ничего не получила за них. Мужчина с бородкой, сидевший слева, похожий на Ленина, принес какую-то ветхую книгу, и ему предложили за нее двести. Он попробовал объяснить, что это — издание 1747 года, но раздался крик:
— Да или нет? И он сказал: да.
За серьги мне, как я и предполагал, дали кучу денег. В каждой было по бриллианту размером с небольшую пуговицу, и оба были чистейшей белизны. Дают обыкновенно треть стоимости, и я подумал: да, так оно и выходит, она столько раз мне говорила, что если продать серьги, то можно на них прожить вдвоем около полугода; это значит, что я один мог бы прожить на них целый год.
Все деньги в тот же день ушли в уплату счетов по госпиталю и ее похоронам. Только один счет остался неоплаченным: двух последних переливаний крови. Тогда я продал ее маленькие золотые часы и выкрутился. Ювелир, купивший их, велел мне прийти через неделю.
— Если я выгодно продам эти часы, — сказал он, — я вам еще доплачу немного.
Когда я пришел через неделю, он сказал:
— Вам причитается еще десять процентов, я продал часы вчера и выгодно продал. Я никогда не наживаю больше двадцати процентов. Это мое правило.
— Я люблю правила, — добавил он, сконфуженно улыбаясь, — другим они кажется скучными. Но жить без правил я считаю свинством.
Это было девять лет тому назад. За эти годы у меня никогда не было денег, чтобы выкупить заклад. И вот я затеял переезд в Америку, я решил сдвинуться с насиженного места. Я не умею и не всегда могу сделать нужное усилие, но я сказал себе: пришло время, дальше так жить нельзя. А в мыслях в это время были серьги — они должны были мне помочь устроить мою судьбу.
Неделю тому назад пришла моя виза, и билет уже был заказан, за него надо было вот-вот заплатить, и на первые месяцы жизни на новом месте тоже нужны были деньги. Без продажи серег я тронуться не мог. Все было высчитано, вымерено; не в моем характере сидеть вечерами с карандашом в руке и делать вычисления, но я знаю, что это делают все, и я делал — арифметика эта была маленькой частью великой истины: познай самого себя.
Прежде чем серьги продать, мне необходимо было, чтобы кто-нибудь мне их выкупил. О том, чтобы выкупить самому, конечно, не могло быть и речи. И вот я пошел к тому же ювелиру.
Он внимательно осмотрел ломбардную квитанцию.
— Да, я занимаюсь этими делами, — сказал он, — и я выкуплю ваши серьги завтра утром. Обыкновенно при закладе дают треть. Похоже, что можно будет продать их за хорошие деньги. Приходите завтра в обед.
Я пришел на следующий день; в лавке не было никого, за занавеской, отделявшей магазин от мастерской, чувствовалось чье-то присутствие. Я кашлянул и стал разглядывать кольца и брошки под стеклом; вся лавка тикала часами — большими и малыми.
Он вышел, держа в руках раскрытый бархатный футляр, подбитый белым атласом.
— Я должен вас огорчить, — сказал он, — если бы я мог предвидеть то, что случится, я бы никогда не взялся за ваше дело. Один камень не годится никуда. В нем черная болезнь. Вот, посмотрите сами.
Он вставил мне в глаз стекло, и я нагнулся над футляром. И в то время, как я разглядывал весь насквозь черный камень, мне казалось, что земля колеблется под моими ногами, разверзается щель, куда я лечу, какие-то рушатся надо мной этажи, Сан-Франциско, Мессина, Лиссабон — что-то из старых киноземлетрясений, видимо, застряло в памяти и теперь вдруг выскочило в мозгу.
— Это не могло произойти за девять лет. Это может произойти за миллион лет, — говорил ювелир, и что-то грустное было в этом голосе, в этой склоненной на бок седой голове, — я не могу себе объяснить, как это возможно, чтобы они там так ошиблись. Они никогда не ошибаются, у них там эксперт сидит. Возможно, что он посмотрел хороший камень, а на второй не взглянул.
Хорошо, если вы выручите за оба то, за что они были заложены. Чтобы вернуть мне мои деньги. Я эти серьги продать не могу.
— Не можете? А кто же может?
— Об этом мы сейчас подумаем. Вы попали в беду.
— Когда вам надо вернуть деньги?
Он посмотрел на меня поверх очков.
— Войдите в мое положение, — сказал он своим ровным голосом, — я вам выкупил вещь, я вынул из кармана сумму. Я хотел бы иметь ее сегодня к вечеру. Кроме того, ведь я рискую, что вы не вернетесь.
Источник: libking.ru
Ты, сынок, больше к нам не приезжай…
Пожилые супруги всю жизнь прожили в маленьком домике, который стал таким же старым, как и они. Но переезжать не хотят.
Частенько вечерами вспоминают о своей жизни, о всех счастливых моментах, которых немало. Дети давно выросли и обзавелись своими семьями. Дочь живет в соседней деревне, поэтому часто проведывает родителей, внуки тоже не дают скучать. А вот сын уехал жить далеко, пять лет не приезжал, весь в работе, заботах и делах, часто отдыхает с женой за границей. Но недавно позвонил Сашка, сказал, что скоро приедет.
Родителей эта новость очень обрадовала. Поэтому они сразу же стали готовится к приезду сына: отец поехал на лошади за продуктами, а мать начала думать, что такого вкусного приготовить, чтобы любимого сыночка порадовать. До приезда Саши старики считали дни. Он недавно женился во второй раз, а первая жена любила гулять, поэтому он подал на развод, детей у них не было, просто разошлись, а теперь он заново строит свою личную жизнь.
Приехал Саша на своем автомобиле вечером, поужинал и сразу же лег спать. Родители сели тихонько рядышком, чтобы хоть посмотреть на своего сыночка, поговорить особо не получилось, дальняя дорого его утомила.
Отец радостно и говорит:
Сынок выспится как следует, а завтра дров наколоть поможет, вывезем навоз из конюшни, съездим за елкой, дом наш украсим, как раньше, а то уже несколько лет не ставили елку на Новый Год.
Мать тоже сказала:
— В чулане еще нужно пол отремонтировать, а то скоро провалимся.
Отец пошел спать, а мать все никак не могла оставить своего мальчика, то одеялом укроет, то подушку поправит.
Отец встал рано утром и отправился печь топить, а то сыночек проснется, а дома холодно, ведь за ночь выстыла изба.
Мать тоже подскочила и начала печь пироги. Саша встал около полудня и сказал, что так крепко давно не спал. Позавтракал, включил телевизор и устроился смотреть фильм.
— Сынок, может поможешь отцу дров наколоть?
— Мама, я приехал на несколько дней, успеется, пусть лучше папа баню затопит.
Пошли пожилые родители вдвоем воду из колодца в баню носить, ничего не сказав.
После того, как пообедали, отец попросил:
— Нужно навоз в конюшни убрать. Ты молодой и сил у тебя полно, пойди сделай!
— Ты, что папа, думаешь я в городе не устал от работы? Приехал к родителям отдохнуть, а ты сразу меня работать заставляешь.
Саша после бани поел, открыл спиртной напиток, который с собой привез и решил пожаловаться на жизнь. За целый день мать с отцом вымотались, а Саша все никак не наговорится, то про квартиру свою большую рассказывает с дорогой мебелью, то про свою собаку породистую, только женщины все какие-то непутевые и работать надоело, уволится охота.
Родители не выдержали и пошли спать. Саша обиделся и сказал, что поедет к сестре, а с ними скучно. Мать стала причитать и просить, чтобы не садился за руль, ключи от машины забрала. Саша чуть дверь кулаком не вышиб, зашел в комнату, включил телевизор и звук на всю громкость включил.
Старики лежат, им хочется спать, но тут невозможно уснуть. Отец пошел к сыну, видит, что тот храпит уже вовсю. Тогда выключил он телевизор и спокойно лег спать.
На следующее утро Саша отправился в лес прогуляться. Замерз там, вернулся домой и радуется теплу и горячему чаю, сидя на диване. О вчерашнем дне даже не вспомнил. А у матери целый день голова болит.
Родители сыночку собрали сумку с деревенскими гостинцами, Саша не стал отказываться.
— Сколько всего вы положили! Жену порадую, ведь она никогда не пробовала таких вкусных компотов м варенья ароматного. У нас все есть, конечно, но я вас обижать не хочу, поэтому возьму. Только я совсем забыл вам привезти подарки к Новому Году, ну ничего страшного, в следующий раз привезу.
Мать вытерла слезу и сказала:
— Больше, сынок, не приезжай к нам! Мы тебя любим, волнуемся, но на диване полежать ты можешь и у себя дома, там же и телевизор посмотреть, который дороже и лучше нашего.
Саша понял, что обидел родителей, только не знал, что сказать. Помахал рукой, сел в машину и поехал в город, где его ждала привычная суета.
Источник: storyfox.ru