Было на земле время, когда человек жил в райском саду, не ведал страдания от нехватки любви, понимания и заботы. Где же находился этот рай и можно ли туда вернуться? Разбираемся в слайдах «Фомы».
01
Разве рай был на земле, а не на небе?
Он находился именно на земле. После сотворения неба, земли и всего пригодного для жизни человека Бог насадил на земле райский сад и поместил туда человека, которого создал.
02
Где же он был?
В Библии сказано: И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке (Быт 2:8), из Едема же выходила река, которая затем разделялась на четыре других: Фисон, Геон, Тигр и Евфрат (Быт 2:10–14). Тигр и Евфрат существуют и по сей день, а по поводу того, что скрывается за Фисоном и Геоном, ученые строят предположения. Возможно, после Всемирного потопа эти реки и вовсе прекратили свое существование. Как бы там ни было, можно сделать вывод, что, скорее всего, рай находился где-то на территории современной Месопотамии.
03
Что там было? Просто сад?
Да, прекрасный сад, где в изобилии росли многочисленные плоды, а животные жили в мире с человеком и подчинялись ему. Главная задача человека состояла в том, чтобы этот сад возделывать. Святые отцы считают, что в этом заложен как прямой смысл — уклонение от праздности, так и переносный — возделывание собственной души, возрастание в Боге.
Наташа Королева Сиреневый рай
04
А Сам Бог в саду находился?
Библия говорит, что первые люди общались с Господом, ходящим в раю во время прохлады дня (Быт 3:8). Собственно, именно в этом, а вовсе не в красоте и изобилии, заключалось истинное блаженство рая.
05
Куда делся этот сад?
После грехопадения — то есть нарушения Адамом и Евой Божией заповеди не вкушать от древа познания Добра и Зла — Господь закрыл доступ к раю и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни (Быт 3:24). С этого момента рай исчез с географической карты земли.
06
Неужели теперь это место не найти?
Возможно, то самое место, где ранее располагался рай, до сих пор является населенным пунктом, однако ни с духовной, ни с материальной точек зрения оно уже ничем не отличается от остальной части суши.
07
А после смерти мы увидим этот сад? Когда говорят «попадем в рай» — речь о том самом рае?
Нет, сейчас того рая, который был в Эдеме, как места соединения внешнего изобилия и внутреннего блаженства уже не существует. Когда Христос искупил грех Адама и Евы, у человека появилась возможность вновь попасть в рай, но находится он теперь на небе, а не на земле. Речь не о том небе, которое мы видим, поднимая голову, а о некой принципиально иной реальности, которую христиане именуют духовным миром, горними селениями и т. п. и которая плохо представима для нас.
08
Но хоть что-то об этом рае мы знаем?
О будущем рае нам не так много известно. Самое главное — это то, что там мы увидим Его, как Он есть (1 Ин 3:2). Возможностьобщения с Богом — это сердцевина райского блаженства, которая духовно объединяет новый рай со старым. Чтобы удостоится этого общения в раю, мы должны стремиться приобщиться к нему, еще живя на земле. Именно это имеет в виду Христос, когда говорит: Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17:21).
гр. ГороД — Рай https://vk.com/gr.gorod
09
А можно поконкретнее — что это за Царство Божие?
Райский сад был прекрасным, блаженным местом на земле — и в физическом смысле слова в том числе. А Царство Божие, или Царство Небесное, — это духовная реальность, в которой находится Бог и все, кто с Ним соединён, в ком Он пребывает Духом Своим Святым. Но если местоположение рая еще можно попытаться как-то обозначить на карте, то с Царством Небесным это точно не выйдет. У него нет никаких границ: для человека, любящего Бога и живущего согласно Евангелию, оно повсюду.
Источник: foma.ru
Серебряный город это рай
РАЙ – (не вполне ясная этимология рус. слова связывается с авест. rāy, «богатство, счастье», и др.-инд. rayis, «дар, владение»), парадиз (греч. παράδεισος «сад, парк», от др.-иран. pairi-daēza, «отовсюду огороженное место»; из греч. – лат. paradisus и обозначения Р. во всех зап.-европ. языках), в христианских представлениях место вечного блаженства, обещанное праведникам в будущей жизни.
С точки зрения строгой теологии и мистики о Р. известно только одно – что там человек всегда с Богом (раскаявшемуся разбойнику Христос обещает не просто Р., но говорит: «ныне же будешь со Мною в Р.» , Лк. 23:43 ); он соединяется с Богом, созерцает Его лицом к Лицу (то, что на латыни схоластов называется visio beatifica, «видение, дарующее блаженство»).
Возможности человеческой фантазии блаженство Р. заведомо превышает: «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» ( 1Кор. 2:9 , переосмысленная цитата Ис.
64:4 ). Новый Завет (в отличие от Корана, где Р. именутся Джанна) не дает чувственных и наглядных образов Р., но или чисто метафорическую образность притч о браке, о брачном пире и т. п. ( Мф. 25:1–12 ; Лк. 14:16–24 и др.), или формулы без всякой образности вообще (например, «войти в радость господина своего» , Мф.
25:21 ), дающие понять, что самая природа человека и его бытие «в воскресении» радикально переменятся ( «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах» , Мф. 22:30 ; «мы теперь дети Бога, но еще не открылось, что будем; знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» , 1Ин. 3:2 ). Еще путь Данте по Р. в конечном счете ведет к узрению Троицы («Р.», XXXIII).
Что касается мифологизирующей, наглядно опредмечивающей разработки образов Р. в христианской литературной, иконографической и фольклорной традиции, то она идет по трем линиям: Р. как сад; Р. как город; Р. как небеса. Для каждой линии исходной точкой служат библейские или околобиблейские тексты: для первой – ветхозаветное описание Эдема ( Быт.2:8–3:24 ); для второй – новозаветное описание Небесного Иерусалима ( Апок.
21:2–22:5 ); для третьей – апокрифические описания надстроенных один над другим и населенных Ангелами небесных ярусов (начиная с «Книг Еноха Праведного»). Каждая линия имеет свое отношение к человеческой истории: Эдем – невинное начало пути человечества; Небесный Иерусалим – эсхатологический конец этого пути; напротив, небеса противостоят пути человечества, как неизменное – переменчивому, истинное – превратному, ясное знание – заблуждению, а потому правдивое свидетельство – беспорядочному и беззаконному деянию (тот же Енох ведет на небесах летопись всем делам людей от начальных до конечных времен).
Эквивалентность образов «сада» и «города» для архаического мышления выражена уже в языке (слав, град означало и «город» и «сад, огород», срв. градарь, «садовник», вертоград, нем. Garten, «сад»). Они эквивалентны как образы пространства «отовсюду огражденного» (срв. выше этимологию слова «парадиз») и постольку умиротворенного, укрытого, упорядоченного и украшенного, обжитого и дружественного человеку – в противоположность «тьме внешней» ( Мф. 22:13 ), лежащему за стенами хаосу (срв. в скандинавской мифологии оппозицию миров Мидгард-Утгард).
Огражденность и замкнутость Эдема, у врат которого после грехопадения Адама и Евы поставлен на страже Херувим с огненным мечом ( Быт. 3:24 ), ощутима тем сильнее, что для ближневосточных климатических условий сад – всегда более или менее оазис, орошаемый проточной водой ( Быт. 2:10 , срв. проточную воду как символ благодати, Пс.
1:3 ) и резко отличный от бесплодных земель вокруг, как бы миниатюрный мир со своим особым воздухом (в поэзии сирийского автора IV в. Ефрема Сирина подчеркивается качество ветров Р., сравнительно с которыми дуновения обычного воздуха – зачумленные и тлетворные). Поскольку Эдем – «земной Р.», имеющий географическую локализацию «на востоке» ( Быт.
2:8 ), в ареале северной Месопотамии (хотя локализация эта через понятие «востока» связана с солнцем и постольку с небом, поскольку восток – эквивалент верха), заведомо материальный, дающий представление о том, какой должна была быть земля, не постигнутая проклятием за грех Адама и Евы, мысль о нем связана для христианства (особенно сирийского, византийского и русского) с идеей освящения вещественного, телесного начала. Тот же Ефрем, опираясь на ветхозаветное упоминание четырех рек, вытекающих из Эдема ( Быт.
2:10–14 ), говорит о водах Р., таинственно подмешивающихся к водам земли и подслащивающих их горечь. В сказаниях о Деве Марии и о святых (от повара Евфросина, ранняя Византия, – до Серафима Саровского, Россия, XVIII-XIX вв.) возникает мотив занесенных из Р. целящих или утешающих плодов, иногда хлебов (эти яства, как и воды у Ефрема, символически соотнесены с Евхаристией, «хлебом Ангелов» – недаром в житии Евфросина плоды кладут на дискос – и стоят в одном ряду с Граалем). В качестве места, произращающего чудесные плоды, Р. можно сопоставить с садом Гесперид в греческой мифологии и с Аваллоном в кельтской мифологии. В «Послании архиепископа Новгородского Василия ко владыке Тверскому Федору» (XIV в.) рассказывается, что новгородские мореплаватели во главе с неким Моиславом были занесены ветром к высоким горам, за которыми лежал Р., на одной из гор виднелось нерукотворное изображение «Деисуса» (Христос, Дева Мария, Иоанн Креститель), из-за гор лился необычайный свет и слышались «веселия гласы», а к горам подходила небесная твердь, сходясь с землей. Секуляризация темы Р. как сада в западноевропейском искусстве, начиная с позднего северного средневековья, идет по линии чувствительной идиллии среди зелени, с натуралистическим изображением цветов, источника, грядок и т. п.; позднее сад все больше превращается в лес, на подаче которого оттачивается чувство ландшафта.
Линия Р. как города имеет за собой очень древние и широко распространенные представления о «круглых» и «квадратных» святых городах (срв. «квадратный Рим», основанный Ромулом), отражающих своим геометрически регулярным планом устроение вселенной («круг земель»); Р. как сад, сближаясь и в этом с Р. как городом, тоже мог давать в плане правильный круг (как на миниатюре братьев Лимбург в «Богатейшем часослове герцога Беррийского», нач. XV в.).
Новозаветный Небесный Иерусалим квадратен; каждая сторона этого квадрата имеет по 12 000 стадий (ок. 2 220 км), то есть ее протяженность представляет собой результат умножения чисел 12 (число избранничества и «народа Божьего», см. ст. «Двенадцать апостолов») и 1000 (полноты, космического множества); стороны ориентированы строго на 4 страны света, выявляя мистическое тождество срединного города и круга земель, причем каждая из них имеет по 3 ворот, показывая на каждую страну света образ Троицы ( Откр.
21:13–16 ). Материалы, из которых выстроен город, светоносны; они уподобляются то «чистому золоту» и «прозрачному стеклу» (срв. соединение золота и стекла в технике христианских искусств – византийской мозаики и западноевропейского витража), то 12 самоцветам из нагрудного украшения, которое должен был носить древнееврейский первосвященник, то жемчугу, символизировавшему духовный свет ( Откр. 21:11,18–21 ). Поскольку весь город осиян «славой Божией», сходной с ясписом, и освящен реальным присутствием Бога, он уже не нуждается в храме как особом святом месте ( Откр.
21:22 ). Истекающая от престола Бога «река воды жизни» и растущее «по ту и другую сторону реки, древо жизни» ( Откр. 22:1–2 ) еще раз обнаруживают в Небесном Иерусалиме черты сада Эдема. В ирландском «Видении Тнугдала» (сер. XII в.) образ Р. как города подвергается утроению: иерархия Серебряного города, Золотого города и Города драгоценных камней, соответствующая иерархии населяющих эти города святых. Если новоевропейская секуляризация темы Р. как сада вела к идеализированному образу природы, т. е. к идеологии натурализма, то секуляризация темы Р. как города вела к идеализированному образу общества и цивилизации, т. е. к идеологии утопии (урбанистические фантазии, начиная с позднего Возрождения; «Город Солнца» Т. Кампанеллы, «Христианополис» И. В. Андрэе, где связь с новозаветным прототипом особенно очевидна, и т. п.).
Напротив, Р. как небеса есть принципиальная противоположность всего «земного» и, следовательно, трансцендирование природы и цивилизации. Конкретные образы, в которых воплощалась эта тема, заданы той или иной космологией: в ранних или низовых текстах – ближневосточной (небеса, надстроенные над плоской землей), но обычно аристотелевско-птолемеевской (концентрические сферы вокруг земного шара, сфера Луны как граница между дольним миром тления и беспорядочного движения и горним миром нетления и размеренного шествия светил, огневое небо Эмпирея, объемлющее прочие сферы и руководящее их движением, как абсолютный верх космоса и предельное явление божественного присутствия). Во втором случае христианская фантазия имела языческий образец – «Сновидение Сципиона» из диалога Цицерона «О государстве», рисующее блаженный путь отрешенной от земли и тела души к звездам. Тема Р. как небес, в отличие от Эдема и Небесного Иерусалима, была почти неподвластна изобразительным искусствам, но зато была классически разработана в последней части «Божественной комедии» Данте, где 9 небесных сфер (Эмпирей и небо неподвижных звезд и 7 небес Сатурна, Юпитера, Марса, Солнца, Венеры, Меркурия и Луны) поставлены в связь с учением о девяти чинах ангельских, упомянута гармония сфер, о которой учили пифагорейцы, идея иерархии избранников примирена с их равенством в единении (души являются Данте на той или иной сфере в меру своей славы, но по существу пребывают на Эмпирее, с Богом), души объединены в личностно-сверхличные сущности Орла и Розы, и целое дано как панорама оттенков света.
Читать далее
Источник: Сергей Аверинцев : Собрание сочинений : София-Логос. Словарь / Под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. – К.: Дух и Литера, 2006. – 912 с.
Источник: azbyka.ru
Где находится рай
Фото: Антон Кардашов / АГН Москва
Что мы подразумеваем, когда говорим про рай, про ад? Есть ли некое место рая? Или, где место ада? Мы точно знаем, что в раю пребывают души святых и раскаявшихся грешников. В аду — души нераскаянных грешников.
Знаем, что Христос сошёл в ад и разрушил его власть над умершими. Так что же мы имеем в виду, когда говорим о пребывании души в некоем посмертном состоянии: адском или райском?
Древнееврейское слово, обозначающее ад — шеол. Оно означает: пещера, бездна, пропасть, пучина. Шеол — это тёмное невидимое царство мёртвых.
У древних святых отцов можно встретить высказывания, что ад находится в центре земли. И он является вместилищем грешных душ. Но так они говорили, исходя из тех древних представлений, когда никто не изучал структуру земли. И действительно, где же ад?
Конечно, эти выражения — только попытка земным языком говорить о сложных духовных вещах. Позже эти выражения уточнялись. Теперь мы понимаем, что нельзя жёстко завязываться на словах — «вместилище», «место» пребывания грешников или праведников, потому что неправильно было бы материализовать место пребывания нематериальных душ. Ад или рай — это не место.
Если говорить об аде, то это образ мучения, господство дьявола и бесов над душой человека. Образ ада как «места» используется в Священном Писании символически, чтобы через него передать подвластность человеческой души дьяволу. Но там же, в аду, пребывали и души праведных людей до того, как Господь пришёл на землю, совершил Свой спасительный подвиг, сошёл во ад и разрушил его.
Все души: не только грешников, но и праведников, находились во тьме кромешной — в аду, в силу того, что человеческая природа отпала от Бога вследствие грехопадения. Если рай — это блаженство через единение с Богом, то лишение Бога, разъединение с Ним — это ад. Порой нам кажется, что это несправедливо. Как же так, праведники на земле молились Богу, каялись, приносили Ему жертвы, творили добрые дела, смирялись в сложных обстоятельствах своей жизни, а после смерти были разъединены с Богом, — пребывали в аду?
Это по той причине, что всех трудов человека было недостаточно для собственного спасения, пока Сам Господь не воссоединил человечество с Божеством. Соответственно, невозможным было и пребывание в Царстве Небесном. В Священном Писании, где говорится о времени пришествия Христа, указывается, что те, кто жили до этого, хотели бы жить во времена воплощения Сына Божия и хотя бы одним глазком увидеть то, что сотворил Господь.
Все подвиги человека, и прежде всего покаяние, по словам святителя Афанасия Великого, прекращают действие только его грехов, а не выводят из состояния тления. Это значит, что все труды ветхозаветных праведников, их слёзы и молитвы, только подготавливали их души к последующему восприятию Иисуса Христа. Однажды, говоря об Иоанне Предтече, Господь произнёс такие слова: «из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его» (Мф. 11:11).
Эти слова означают, что святой пророк Иоанн Предтеча был выше всех ветхозаветных пророков, но ниже самого малейшего в Новозаветной Церкви. Он был «меньше» не в том плане, что его подвиг меньше, а в том, что его состояние в течение земной жизни, когда было только ожидание Христа, ещё до Его крестных страданий, было хуже, чем у самого малейшего в Церкви Христовой. Так и святой Иероним Стридонский трактует эти слова: «Всякий святой, который уже находится в общении с Богом, больше того, который ещё только воинствует», т.е. еще живет на земле.
Все ветхозаветные праведники не могли пребывать в раю, рай был закрыт. Но рай же, повторюсь, в данном случае это не какое-то определенное место. Потому что рай как «место» был на востоке земли. Там жили первые люди — Адам и Ева. Он был закрыт после их грехопадения, и этот рай впоследствии был уничтожен Всемирным потопом.
После потопа его уже нет, и поэтому все праведники Ветхого Завета, несмотря на свою добродетельную жизнь, пребывали в аду — в шеоле, но в особом месте, а не с грешниками. Это особое место шеола в Евангелии называется «лоном Авраама».
Однако, следует отметить, лоно Авраамово, как и шеол (ад) — это не «место» в привычном для нас понимании этого слова. Это наименование символически передаёт состояние праведников, в котором они находились: они не мучились так, как грешники, они ждали, когда придёт Христос и освободит их от рабства дьяволу. Они переживали страдания от ожидания встречи со Христом, и осознавали, что Он придёт и всё это для них закончится. Итак, перед нами — разные состояния душ человеческих в шеоле: одни — в мучениях, другие — в ожидании Христа, в надежде Его увидеть и быть спасёнными Господом.
Ныне лона Авраамова в аду больше не существует. Потому что праведники сразу соединяются со Христом. Теперь, в отличие от ветхозаветных времён, человек имеет возможность начать этот процесс ещё в земной жизни, и продолжить его в вечности. Но сам ад существует и поныне, он никуда не исчез. Христос, сойдя в преисподнюю, навсегда сокрушил врата адовы.
И если Христос их сокрушил, то их никто не восстановит. Но при этом разрушенный открытый ад закрыт изнутри для его обитателей. И тот, кто там пребывает, находится на основе осознанного им выбора. Они отвергли призыв идти за Христом в своей жизни и не захотели пребывать с Ним.
Вот жил человек на земле, совершал грехи, но не прилагал усердия к покаянию и не менялся, а после смерти ему открылось ужасное зрелище ада. Это его так поразило, что он захотел обратиться к Христу, как к своему Спасителю. Может ли он начать движение к Нему? Почему же нет: ведь ад разрушен, и путь к Христу открыт. Но здесь есть одно условие.
Мы знаем, что после смерти у человека развиваются те качества, которые он заложил в себе во время земной жизни.
Однако, нам неведомо, что заложено в каждом конкретном человеке. Мы видим только некую поверхностность, — его внешнее поведение. Остальное от нас сокрыто, ибо только Господь видит и душу, и знает жизнь человека в целостности и совокупности. А поэтому нам и заповедано «внимать только себе» и «не судить других», ибо наше зрение грехов и немощей другого человека может быть глубоко обманчивым.
В связи с этим вспоминается распространённое выражение о том, чему удивится человек, когда попадёт в рай. Он удивится, потому что увидит там тех, кого не ожидал увидеть, и тому, что он там не увидит тех, кого ожидал увидеть в раю.
Рай — это собственно пребывание в единении с Богом. Это жизнь со Христом и во Христе. И она начинается здесь на земле через перенесение скорбей, болезней, испытаний, через совершение добрых дел, через любовь к ближнему, как к самому себе.
Не все готовы к этой мысли, потому что привыкли понимать рай как некую блаженную жизнь, когда всего много, всё красиво, безопасно, нет ни смерти, ни болезней, ни воздыханий. Но быть с Христом лучше всего этого. Пребывание с Ним — это высшее блаженство, это и есть обещанный Богом человеку рай, ибо Христос вводит нас в вечность. «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа» (Ин. 17: 3).
Источник: pravoslavie.ru