Зачем на иконах висят украшения

Почему на иконы вешают золотые украшения

Ювелирные изделия — символ достатка и благополучия. Но зачем вешают украшения из золота и серебра на иконы в церквях и храмах? Что происходит с браслетами и цепочками, когда их становится слишком много? И правильно ли вообще отдавать украшения в руки богослужителей?

Зачем иконы украшают золотыми и серебряными изделиями

Вера помогает людям исцеляться не только духовно, но и физически. Когда люди видят, чувствуют и понимают, что их состояние стало намного лучше после молитв и просьб, обращенных к определенным святым, они оставляют благодарность.

В качестве «спасибо» посетители храмов оставляют пожертвования и драгоценности. Именно такие ювелирные украшения вешают на иконы. Чем больше изделий можно увидеть на одном из изображений святого, тем выше он почитается именно в этой области или городе.

История возникновения традиции дарить иконам драгоценности

Ювелирные украшения часто отдают в дар определенной иконе. Православные жители любят благодарить высшие силы за помощь в мирских делах. При этом вариантов возникновения традиции довольно много:

Для чего иконы украшают драгоценностями?

• Со времен язычества на Руси было принято жертвовать любимым божествам самые ценные предметы быта. Так, христиане переняли многовековую традицию и стали приносить в церкви различные драгоценности и различные яства на праздники.
• Легенда об Иоанне Дамаскине, жившим в 8 веке, гласит, что именно он принял в Дамаске христианство и был возведен в статус священника. Он выступал за защиту почитания икон перед императором Львом III Исавром из Византии. Разгневанный правитель повелел отрубить кисть священнику. После исполнения казни Иоанн долго молился перед иконой Богоматери, а на утро рука чудодейственным образом приросла. За это священник выплавил серебряную кисть и отдал ее в дар иконе.

Какому из вариантов происхождения традиции верить больше? Решать каждому человеку самостоятельно. Одно остается неизменно: в крупных и центральных храмах городов России на самых почитаемых иконах всегда висят ювелирные украшения.

Как отдавать драгоценности в дар иконе

Александр Лавданский, иконописец и основатель мастерской церковного искусства «Киноварь», так говорил про дар драгоценностей иконам: «Как правило, ювелирные украшения вешают на особо чтимые иконы в благодарность за исцеление или помощь в каком-то деле».

Конечно, просто подходить к нужному «изображению» святого и вешать украшение на него не стоит. Лучше всего передавать ювелирные изделия через церковнослужителей. Ваши драгоценности вначале освятят в храме во время подходящей службы, а уже потом повесят на икону.

Какие украшения подходят для дара святому? Богослужители уверяют, что любой подарок от чистого сердца хорош. Однако предпочтение отдается:

без дополнительных подвесок;
• драгоценным браслетам без какой-либо символики; и предметам быта;
• антикварным подсвечникам и шкатулкам.

Чтобы на ювелирном изделии не было какой-то сторонней символики, не имеющей отношения к христианству.

Почему нельзя ставить иконы

Что происходит с украшениями потом? Когда их становится слишком много, священнослужители снимают часть изделий и убирают их «на склад». Либо реализуют продукцию и тратят вырученные средства на нужды храма.

Источник

Золото на иконе. За что ему хвала?

Этот благородный, мягкий и пластичный металл отличается красивым теплым блеском и легкостью обработки, он не меняет своих свойств со временем. «Шелк не рвется, булат не сечется, красное золото не ржавеет», – гласит народная мудрость. Если золото тонко выковать, получатся тончайшие листики сусального золота. А если сусальное золото растереть в порошок и добавить связующее, будет золотая краска – золото твореное. Когда лист сусального золота помещается между кусочками стекла и запекается в печи, получается золотая смальта, прочный и долговечный материал для мозаики, который мерцает золотом изнутри. Меняя свою форму, но не художественную ценность, золото украсило церковное искусство, подарив ему нарядность и торжественный блеск.

«Фаюмское наследство»?

Икона является преемницей древнеегипетской живописи первых веков после Рождества Христова – фаюмского портрета (впервые большое количество таких портретов было обнаружено на территории Фаюмского оазиса в Египте). Сохранившиеся портреты чаще всего выполнены в энкаустике (восковыми красками) [1, с. 117]. В этих живописных находках поздней античности есть и золотая партия [2]. (Обширная галерея фаюмских портретов здесь.)

Портрет юноши в золотом венке. Первая половина II в. Египет

Дорогой символ

Все, что мы называем золотым, сразу обретает ценность – будь то «золотые руки» мастера, «золотое сердце» матери или «золотые слова» оратора. Золото хвалили, о его символике размышляли богословы, философы, историки искусства. Как в мозаике есть разные оттенки золота, так и символика золота многообразна.

«Из цветов цвет и из чудес чудо…». Так представлял золото Евгений Трубецкой. «Изо всех цветов один только золотой, солнечный обозначает центр Божественной жизни, а все прочие ее окружение. Один Бог, сияющий «паче солнца», есть Источник царственного света» [3].

Ольга Попова о смысле золота в иконописи говорила: «Золото в иконах всегда является проявлением невидимого Божественного присутствия во всем мироздании и знаком связи со всем Божественным…». Она также рассуждает о том, что чем больше золота в иконе, тем лучше: «…и совсем не только из-за ее драгоценности и богатства, но главным образом из-за глубины ее символики, так как по христианской символике золото – это Божественный свет» [4, с. 66].

«Это одновременно цвет и свет», – характеризует золото Ирина Языкова [5]. А Виктор Бычков называет его одним из источников света в церковной живописи. Золотой свет излучают фон композиции, нимб святого образа и разделка изображенного в красках золотыми лучами и нитями [6, с. 164]. Рассмотрим эти «золотые светильники» отдельно.

Золотые нимбы

С латыни «нимб» (nimbus) переводится как «туман, облако», а также как сияние. В христианстве нимб – это символ святости [6, с. 163; 7]. Взгляните на то, как синайская икона «Лествица» сверкает в одной плоскости золотым светом, когда лучатся и нимбы, и довлеющий солнечный фон. Таков прием, именуемый «золото на золоте» [8].

Золотой фон

Слово «фон» происходит от французского fond (дно, глубина) [9, с. 193]. Золотой фон выглядит так, будто у него дна нет.

Ольга Попова заметила: «Мерцание золота создает впечатление бесконечной и иррациональной пространственной глубины фона… Золото фонов образует плотный барьер, за который невозможно проникнуть человеческому глазу; всякая сцена, изображенная, превращается в таинство» [4, с. 66]. Исследовательница обращает внимание на такое явление, как фон «сплошной золотой, даже без линии пола или земли». Далее она продолжает: «Фигура… кажется не имеющей земной тяжести и способной к парению» [4, с. 50]. А мы посмотрим на византийскую икону, где на золотом поле словно возносятся Святитель Афанасий Александрийский и преподобный Антоний Великий.

Ослепительны золотофонные иконы уже упомянутого монастыря Св. Екатерины на горе Синай. Фигуры сцены Благовещения кажутся прозрачными, легко начертанными поверх пластины из чистого золота. Здесь, как и в синайской «Лествице», золото на золоте блестит. Считается, что в этой изысканной иконе такие символы, как дворец, храм, алтарь, городская стена, башня, врата и райский сад, подразумевают образ Небесного Иерусалима, «путь к которому был открыт в момент Благовещения» [10].

О Небесном Иерусалиме и его художественном воплощении мы еще поговорим, когда коснемся древнего мозаичного искусства в храмовом пространстве.

Золотое письмо

В древних иконах еще сохранились золотые линии, которыми могут светиться одежды, оклады книг Священного Писания, ангельские крылья, изящными прядями уложенные волосы Божьих посланников.

«Ангел Златые власы» – так называют древнерусскую икону Архангела Гавриила, при взгляде на которую душа умиляется и обращается к Небу. А ведь это лишь отблеск того праздничного образа, который был создан изначально. Фон его был совсем не зеленым, как сейчас, а блистал золотом. Остается довериться собственному воображению, чтобы представить это великолепие. Легкие золотые нити в переплетенных волнистых волосах, золотые лучи на одежде – лишь остатки драгоценного украшения этого возвышенного и печального Ангела.

Еще более светлый, лучезарный Архангел Гавриил из «Устюжского Благовещения» с радостью устремлен с благой вестью к Богородице. На самом деле икона происходит не из Великого Устюга, а относится к новгородскому наследию. Она сверкала бы подобно солнышку, однако утратила большую часть своего золотого фона [11].

Совсем иной – строгий и величественный – предстает перед нами Нерукотворный Спас, где темные волосы Христа пролинованы золотистыми прядками четко и ритмично. Высокая упорядоченность и спокойная сила живут в данном образе.

Эти чудесные памятники Древней Руси принадлежат к XII веку, поистине веку золотому в культуре молодого христианского государства, и относятся к неповторимому наследию домонгольского периода.

Нельзя здесь не сказать об иконе, которую около 1130 года привезли в Киевскую Русь из Константинополя. До того, как ее вывезли во Владимир, она находилась в Богородичном монастыре Вышгорода, откуда и получила свое наименование «Вышгородская Богородица». Перед нами известная всем икона Владимирской Богородицы «Умиление». Она многое повидала на своем веку, но и сегодня сияет. Золотым первоначально был ее фон, золотые ленты моделируют одеяние маленького Спасителя, золотые звезды и линии украшают мафорий Богородицы.

Очень бы хотелось называть полосы сусального золота, а также тонкие золотые лучи и нити одним красивым словом «ассист», но тогда мы повторим распространенную ошибку, неоднократно воспроизводимую в литературе. Ведь на самом деле ассист – специальный раствор, на который накладываются тонкие полоски сусального золота. Само же такое золочение иконы поверх красочного слоя называется менее благозвучным, но правильным термином – «инокопь» [12, с. 115].

Золотая мозаика

Ирина Языкова заметила: «…мозаика отражает представление о Небесном Иерусалиме. Небесный Иерусалим в Книге ‟Откровения” Иоанна Богослова ведь описан как город, сложенный из драгоценных камней, чистого золота, прозрачного стекла. Это практически описание мозаики» [13].

Фокус ошеломляющего эффекта мозаики, выложенной из смальты, объясняют несколькими ее особенностями. Дробление смальты дает кусочки разного размера. К тому же колотые фрагменты смальты действуют как преломляющие свет линзы. Замечательно, что мастера-мозаичисты могли выкладывать стеклянные кубики как ровно, так и под углом [14].

Наталья Шередега задается вопросом и отвечает: «Почему они [кубики смальты] вдавлены в грунт под разными углами? Для того чтобы падающий… свет, отражаясь от них, создавал некую особую зону, наполненную сиянием прямо перед фигурами святых. Мы знаем с вами, что в убранстве храма мозаики, как правило, располагались в апсиде (самой главной алтарной части храма) и на предалтарных столбах. Все это было на криволинейных поверхностях, чтобы пространство заполнялось сияющим золотым светом» [11]. «Нерушимая стена» киевская, Богородица Оранта в соборе Святой Софии как раз в таком золотом ореоле молитвенно возносит свои руки. Известно, что почти половину всей мозаики в убранстве Софии Киевской составляет именно мозаика золотая. (Подробнее о мозаиках великой Софии Киевской здесь.)

Посмотрите, каким высоким было мастерство автора золотофонного образа Святого Дмитрия Солунского! Большое счастье, что мы можем видеть сегодня этот мозаичный шедевр из древнего киевского собора Михайловского Златоверхого монастыря, ведь в 1935–1936 годах собор был разрушен. Эту и еще несколько мозаик удалось снять со стен храма и перенести на другую основу, перед тем как тот был снесен.

Золота стало меньше. Почему?

Когда православная иконопись двинулась в сторону реалистической живописи, золотое пространство стало вытесняться. Этот процесс охватил все православное искусство, в том числе и на украинских землях. Стоит вспомнить такие слова Владимира Овсийчука: «Древняя поэтичность уступает место реальной повествовательности. Колористическая перемена была закономерной – искусство и наука приближались к реальной жизни, их основным объектом стали природа и человек» [14, с. 465].

Икона «Рождества Христова» из праздничного ряда иконостаса львовской церкви Святой Параскевы Пятницы еще не утратила фонового золота. Здесь и традиционное золочение, и попытка показать окружающий ландшафт в прямой перспективе, а лики – моделировать светотенью.

Людмила Миляева размышляет: «Можно жалеть, что с конца XVI века украинская икона утратила символико-догматичную силу, которая была присуща ей раньше, с ее условными приемами мистического шифра. Но, очевидно, ход истории меняет человека, его восприятие, гамму чувств и струны, которые их вызывают… Глубоко религиозный художник никогда не сможет во время Интернета стать художником средневековья» [16, с. 63].

Насколько способны мы сегодняшние, утомленные и пресыщенные каждодневным визуальным потоком, глубоко воспринять «золотой язык» церковного искусства? Это открытый вопрос. Определенно можно сказать, что золото неизменно. Красивейший материал, вплетенный в «ткань» церковного искусства, не утрачивает своей ценности и благородства со временем, сияя в нимбах, украшениях святых образов и современных иконах Православной Церкви.

Оксана Сьомак

Персоналии:

Князь Евгений Трубецкой – религиозный философ.
Ольга Попова – доктор искусствоведения, специалист в сфере византийского искусства.
Ирина Языкова – искусствовед, кандидат культурологии.
Виктор Бычков – доктор философских наук.
Наталья Шередега – заведующая отделом древнерусского искусства Государственной Третьяковской галереи.
Владимир Овсийчук – доктор искусствоведения.
Людмила Миляева – доктор искусствоведения, профессор, специалист в области украинской иконы.

Источник