Купить цепочки из золота в Красном-на-Волге недорого. Объявления от частных продавцов и ювелирных магазинов. Украшения для женщин и мужчин.
Золотая цепь
66 350 руб.
Золотая цепь Новая золотая цепь от производителя. Плетение «Бисмарк Вес 29, 71грамм, длина 50 см. К.
Золотая цепь пр. 585 вес 71. 50 размер 63см
249 000 руб.
Продам цепь золотую пр. 585, вес71. 50гр. замок коробка плетение бисмарк. БЕЗ ТОРГА.
Новые золотые цепи Cartier от 60 до 200 гр. 585 пр
Новые золотые цепи 585 пробы Cartier с эмалью от известного московского ювелирного завода. Вес от 6.
KRASNOE ОТКРЫВАЕМ ПОСЫЛКУ СИДОРОВСКАЯ ЮВЕЛИРНАЯ ФАБРИКА КРАСНОЕ на ВОЛГЕ SILVER LiGHT Топазы✨
Новая золотая цепь «Бисмарк» 20.03 гр
37 000 руб.
Новая золотая цепочка 585 пробы с пробой и биркой. длина 50 см, вес 20, 03 гр. Полновесная. Цена = .
Продаю золотую цепь
65 000 руб.
Золотая цепочка вязка «Бисмарк» Вес почти 16 грамм. Торг.
Цепь золотая. Производство адамас
Продам цепь. Плетение панцирное. Изделие ювелирного завода адамас, признанного лидера ювелирного ры.
Золотая цепочка 585 пробы
Золотая новая цепочка 585 пробы длиной 55 см. Вес — 2, 1 г. Красное золото. Просьба по всем вопроса.
Золотая цепь Бисмарк
256 820 руб.
Золотая цепь Бисмарк. 585 проба(на выбор) Цвет красный(на выбор) Вес: 78. 41 гр Размер: 65 Ширин.
Источник: abino.ru
Золото для всех
Поселок, где дешевый ширпотреб стал ювелирным искусством
В этом поселке Костромской области производится почти треть ювелирных украшений России. Ремесло древнее, секреты передают из поколения в поколение. Только живут сейчас небогато, вровень со многими поселками нашей глубинки. Может, от того, что роскошь у россиян больше не в моде? «Огонек» пригляделся.
Выйти из полноэкранного режима
Развернуть на весь экран
Продажи ювелирных изделий в Костроме упали почти вдвое
Авторские работы художников-ювелиров в поселке Красное-на-Волге
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
История ювелирного ремесла в этих краях исчисляется не десятками лет и даже не сотнями лет
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
Миниатюрные изделия, изготовленные в технике красносельской скани, можно разглядывать очень долго. Туристы на экскурсию в музей закладывают не меньше 2–3 часов
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
В Красном сотни производств: от крупных — с большими цехами и с штатом — до крохотных семейных фирмочек
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
Здесь много работают — начинают в предрассветных сумерках, заканчивают и за полночь. Ювелир — профессия творческая, а вдохновение приходит в разное время суток
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
Текст: Иван Волонихин
Исторически Красное-на-Волге — пристань в 35 километрах от Костромы. Но сегодня это множество ювелирных мастерских и магазинчиков с украшениями. Еще здесь три широкие улицы, с десяток мелких переулков, крутой спуск к Волге, два светофора и своя маленькая Красная площадь.
После гудящей предновогодней Москвы тут сразу понимаешь, что попал в стык между двумя мирами. Вроде милый тихий поселок, укутанный снегом, где даже школьники по-домашнему здороваются на улицах с незнакомцами. И в то же время — сплошные вывески ювелирных фабрик с рекламой украшений на каждом втором доме, а то и на деревянной избе. Что за странное сочетание и на кого это рассчитано, если рядом с ювелирными магазинами не видать лимузинов с заезжими покупателями?
Нет, это не Рио-де Жанейро, смеются местные жители, но это потому, что здесь лучше. Чем? А у нас спокойно и безопасно. Этим гордятся — дети сами ходят в школу и до темноты катаются на коньках на сельском пруду.
Выйти из полноэкранного режима
Развернуть на весь экран
С годами дает о себе знать профессиональная болезнь ювелиров — слабое зрение. Преподаватель КУХОМа Лев Ловыгин ежедневно вглядывается в мельчайшие детали на изделиях учеников
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
Газовая горелка — непременный атрибут при пайке ювелирных изделий. Даже в XXI веке в этом ремесле без ручного труда не обойтись
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
— Конечно, у нас все знают друг друга,— объясняет секреты местной специфики Наталья Чистякова, сотрудник ОТК на одном из ювелирных предприятий.— Но наркоманов и алкоголиков в разы меньше и по другой причине — на ювелирном производстве работникам с трясущимися руками делать нечего. Работы точные, а это дисциплинирует.
Еще один штрих. Достаток родителей, как и везде, тут, конечно, разный, но в школах и детских садиках деления на «золотых» и «остальных» не чувствуется. В Красном, к примеру, никого не удивишь тем, что твой папа владелец ювелирного производства. Таких тут сотни: от крупных — с большими цехами и с штатом — до крохотных семейных фирмочек. Это, кстати, в лихие 90-е ставило в тупик даже братков: попробовав взять под контроль местную ювелирку, криминал быстро переключился на торговлю и заезжих заказчиков — в производстве-то, как оказалось, все свои.
Выйти из полноэкранного режима
Развернуть на весь экран
В магазинах поселка найдутся украшения на любой вкус и кошелек
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
Один из ювелирных торговых центров в Красном
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов
— Это сейчас спокойно, ни одного нераскрытого преступления, а охрана приезжает в любое время суток за полторы минуты,— продолжает Наталья.— А когда в 90-е к нам «купцы» с чемоданами денег ездили, чтобы теми же чемоданами товар потом вывозить, ощущения были другие.
О тех временах вспоминают нечасто, но устойчивый стереотип — что, мол, все, кто занимается ювелирным делом, катаются как сыр в масле,— в Красном не действует. Кого ни спроси — ответят: мы не нищие, но с жиру не бесимся.
Поселок и сегодня попадает в криминальную хронику, хотя редко. А про воровство тут говорят так: если человек пришел, чтобы воровать, это сразу видно. А вообще работа затягивает: у нас все друг друга знают, и если кого поймают за руку, то он работу здесь больше не найдет никогда. Даже если в Кострому поедет, то и туда слава дойдет.
Воровства, иными словами, здесь не боятся, но есть иные напасти. Неожиданным потрясением в жизни поселка стала операция правоохранительных органов, когда накрыли подпольный цех по изготовлению поддельных украшений известных брендов.
Встречается и воровство авторских эскизов местных художников. Выходит, плагиат — хуже воровства?
— У нас очень неприятные суды по авторскому праву,— объясняет Ольга Синенко, руководитель частного ювелирного предприятия.— Причем воруют не изделия, воруют идеи, модели. И как выясняется, воруют люди, с которыми учились, случается, в одной школе. Они потом приходят с претензией — зачем на меня в суд подавать, я же твой одноклассник? Я говорю: так это же мое, у меня есть патенты.
Ну, отвечают, а мы и не знали, что оно твое. Понимаете, это путь в никуда: ведь в Красном есть прекрасные мастера, но, к сожалению, над дизайном большинство производителей думает мало, в основном берут чужие идеи и копируют.
А вообще здесь много работают — начинают в предрассветных сумерках, заканчивают и за полночь. Ювелир — профессия творческая, а вдохновение приходит в разное время суток.
Источник: www.kommersant.ru
Контрасты поселка Красное-на-Волге: На работе купаются в золоте, а живут в нищете!
Костромской поселок Красное-на-Волге на первый взгляд сонная глухомань: дорога пустая, во дворах лишь старухи. Но это если смотреть в шесть утра. Ближе к восьми ватные провинциальные будни разрываются в хлам, в ритм. Хлопают двери сказочных избушек (каменных домов очень мало), тысячи ног одновременно опускаются в пыль.
Но колонны а-ля «советские ткачихи радостно спешат на фабрику» не получается. Во-первых, тут нет фабрики. И вообще много чего нет. В частности, молокозавода, колхоза, пекарни. Заправки — и той нет. И на кой черт все это сдалось?
Ведь в поселке есть золото. Много. Селянам даже добывать его не надо — им его завозят два раза в неделю. По ухабистой дороге трясется бронированный грузовичок, груженный слитками «желтого металла». Нет, это не гуманитарная помощь местным сиротам, все для дела.
— Половину выгрузит при въезде в поселок, — говорит экскурсовод местного музея прикладного искусства Татьяна Назарова. — У нас там четыре частных ювелирных завода. Остальное разойдется по мастерским, а их не меньше шестисот.
Именно туда с утра спешат селяне. В поселке почти каждый из восьми тысяч населения — золотых дел мастер. Доходит до смешного.
— Не могу найти себе повариху, — жалуется, подавая кофе, хозяйка местной забегаловки «Золотой каньон», которая представилась Людмилой. — Одна была — и та ушла. Отправилась в настоящий золотой каньон — в мастерскую. Говорит, там больше платят.
Оказывается, здесь любая повариха, если оступилась в выборе профессии, может все повернуть вспять. Нанимается в ученики — через полгода уже работает при золоте — на подхвате. А там, глядишь, доверят пайку. Тут все паяют.
Разруха и тоска
Поселок стал золотым еще при Союзе. Тогда тут отгрохали ювелирный завод и училище (до сих пор активно выпускает мастеров). Так селяне поделились на заводчан и подпольщиков. Иногда эти качества были два в одном — днем человек вкалывал на госпроизводстве, вечером паял золотишко в подвале. До перестройки подпольщиков выявляли и сажали.
После перестройки они превратились в коммерсантов. Стали паять и сбывать открыто. Продают оптом — расходится по всей России. Но есть в центре поселка и розничные магазинчики (крохотные, желтые, похожие на открыточные). У входа — амбал в костюме. На ступеньках обычно тусуется местная молодежь, лущит семечки, пьет пиво. У их ног тем временем паркуются «Лексусы» и «Мерседесы».
Селяне на них ноль внимания — привыкли. Ясное дело, прикатили любители «золотого шопинга» (едут из Ярославля, Кирова и Москвы). Теперь целый день будут шастать по мастерским и магазинам. Во-первых, они закажут эксклюзивные вещицы. Во-вторых, придирчиво осмотрят новую коллекцию.
Тут все дешевле.
— Если хочешь легковесное колечко за две тысячи, — говорит продавщица одного из магазинов Марина, — то к нам гнать нет смысла. Сюда же приезжают за дорогими изделиями — от 50 — 150 тысяч. В Москве такие стоят на 30 — 50 процентов дороже. Так что экономия значительная.
Одни экономят, другие зарабатывают. Вот, казалось бы, село-олигарх. В золоте должно купаться. А повсюду разруха. Вместо дороги — военная траншея.
Сколько «Тойот» и «Альфа-Ромео» на ее ухабах и рытвинах полегло!
Питьевой воды нет. Последние лет тридцать барахлят очистные сооружения и из крана льется ржавая жижа. Потому либо качают воду с колонки на отшибе, либо покупают привозную (огромные бочки стоят вдоль дороги). Доживает свой век местная электростанция: то потухнет, то погаснет. И забыться негде — кинотеатр закрыт, нет даже сельского клуба.
Автостанция, видимо, не ремонтировалась со времен Союза. Деревянный туалет на улице. Короче, «типично русский пейзаж». Такую картину вы увидите в любом поселке, стоит лишь немного отъехать от Москвы. Но дело в том, что этот поселок — не любой. Эти ребята могли бы себе выгребную яму сменить на золотой унитаз.
В Красном без преувеличения крутятся миллионы.
Да только расходятся по карманам. «Золотари» (так местные иронично называют владельцев мастерских. — Авт.) сами-то неместные. Большинство мастерских принадлежит москвичам. Им инфраструктура села неинтересна — бывают редко.
— Даже не строятся здесь, — говорит таксист Николай. — То ли боятся, что конкуренты спалят, а такое случается. Но, скорее всего, строят за границей. У администрации тоже свое кино — им не до нас.
Воруют, как пьют, — до дна
Золотые слитки, по рассказам местных, в поселок-то завозят, но чаще мастерские скупают турецкое золотишко. Затирают там турецкие клейма, ставят свои. И пробы штампуют от балды. Затем серый импорт идет в столицу. Все-таки трудно вытащить нашего человека из привычного подвала! Нет, сидят-то мастера все в ряд, все на виду.
Но, как говорят сами местные, из 600 мастерских легально работают всего 200. Остальные штампуют золотишко мимо официальной кассы. А в государственную казну мало что попадает. Но и малого достаточно для того, чтобы бюджет поселка считался профицитным (доход больше, чем расход). Что для российской глубинки просто чудо чудное.
Но дороги все в ухабах, больница на ладан дышит, дома — страшно взглянуть. Неужели у нас воруют, как пьют, — до дна? Впрочем, администрация поселка утверждает, что трудности здесь объективные.
— Надо понимать, что в принципе у нас бюджет небольшой, — говорит заместитель главы администрации городского поселения Александр Макаров. — А если и выходим в прибыль, то это не больше миллиона. Ремонт дороги, по предварительным подсчетам, в 30 миллионов рублей обойдется. То есть либо мы будем копить прибыль в течение 30 лет, либо ухнем в дорогу сразу четыре годовых бюджета.
Как вы себе это представляете? Увеличить бюджет тоже не можем, кроме ювелирки, нет других статей дохода. А область денег не дает, ссылаясь на то, что у нас бюджет профицитный. Короче, ловушка.
Делай, как Мышкин
Не похоже. Если «закомшмарить» нелегальные мастерские, бюджет как минимум удвоится. К тому же поселок находится в зоне Золотого кольца. А туристических автобусов тут раз-два и обчелся.
Поселок не распиарен — не раскупаются туры. Наверное, есть и другие способы заработать. Но администрации они малоинтересны. Эксплуатируют миф «загибается российская глубинка». А кто-то под шумок — вернее, под удобную застойную тишину — орудует. Вот и получается: на работе местные купаются в золоте.
А живут в. сами знаете чем.
Между тем поселки, которые реально хотят вырваться из болота, вытягивают себя оттуда — да хоть за мышиный хвостик.
— Есть такое понятие, как «маркетинг города», — говорит руководитель проектов Института экономики города Денис Визгалов. — Основное его правило — продай родину. Но в хорошем смысле. Город должен восприниматься администрацией как товар, который нужно продать: туристам, инвесторам или собственным жителям. Тот же поселок Красное-на-Волге можно было бы превратить в Мекку туризма.
Надо только «раскрутить» его. Что может быть лучше — поселок золотых дел мастеров: есть и что посмотреть, и что купить! Бери бренд, придумывай имидж и продвигай! Посмотрите на Мышкин.
Заурядный городишко. Глухомань. Ни истории, ни дворцов. Десять лет назад туда заезжали чуть более шести тысяч туристов. Сейчас роятся 130 тысяч гостей.
В чем сила, брат? Просто однажды администрация обнаружила, что им нечем платить за свет. Встряхнулись и стали суетиться. Сделали ставку на туристов. На последние деньги восстановили причал.
Но теплоходы проходили мимо — в сторону Ярославля и Углича.
— Тогда мы стали ездить в московские турфирмы, — вспоминает управляющий делами администрации Мышкинского района Елена Миколова. — Буквально умоляли их заехать к нам хоть разочек — посмотреть. Все отказывались. Но пару раз у них произошел сбой в программе, и они приехали.
То-то местные оторвались. Подхватив гостей, закружили их по самопальным музеям: Музей мыши, дегустация водки, выставка валенок. Объективно: ничего выдающегося, но брали артистизмом. Туристам такое веселье пришлось по вкусу (череда церквей и мавзолеев утомляет). И понеслось.
Примерно такая же история с Великим Устюгом. Кто знал об этом городе, пока администрация не объявила, что именно здесь родина Деда Мороза? Сейчас туризм кормит весь город. Безработица упала с 11 процентов до двух.
Прямо праздник какой-то. Правда, у этих городов изначально была хорошая стартовая площадка. Мышкин рядом с Золотым кольцом. Мэру Великого Устюга согласились помочь инвестициями столичные власти — ходатайствовал сам Лужков.
— А как быть, например, бывшим шахтерским городам? — спрашиваю эксперта. — Связей нет, все достопримечательности — заброшенные шахты.
— Так благодаря им и зародился маркетинг, — оживился Визгалов. — Правда, на Западе. В 80-х годах там случился крупный экономический спад. Такие рабочие города, как Кливленд, Чикаго, Филадельфия, Балтимор, потеряли от 50 до 80 процентов занятых в промышленности. То же самое в городах Великобритании: в Манчестере, Ливерпуле и Глазго. Безработица, налоговый вакуум.
Еще немного — и социальная катастрофа. Местные власти крепко задумались: как жить дальше?
Продай родину — получи бонус
За границей удачным ходом стало привлечение штаб-квартир крупных компаний (взамен на снижение налогов и т. д.). Так зазвучал и ожил Манчестер. Сталелитейные комбинаты и шахты немецкого Рура стали продвигать как модерновые площадки для выставок, там без конца проходят съемки. По такому пути, как уверяют эксперты, могли бы пойти и наши промышленные города.
Любители экстрима в России тоже имеются — правда, не в таких количествах, у нас его и в мирной жизни хватает. Да и развивать индустриальный туризм — дело не дешевое. Ведь нужно обеспечить безопасность людей.
На самом деле для каждого города может быть свой рецепт (см. таблицу внизу страницы). Была бы администрация порасторопней. В условиях капитализма русское «авось» уже не работает. Хотя если это взять за основу бренда.
КОМПЕТЕНТНО
За последние 15 лет с карты исчезло 290 городов
— В так называемых малых городах России (до 20 тысяч человек) проживают 36 миллионов человек (34 процента населения страны), — говорит президент Ассоциации малых и средних городов России Владимир ПЕРЕШЕИН. — Эти города в свое время стали заложниками 1 — 2 градообразующих предприятий. Их банкротство ставит под угрозу само существование города.
Эксперты говорят, что сегодня 10 процентов малых городов на грани гибели (а за минувшие 15 лет с карты России исчезло 11 тысяч деревень и 290 городов). При этом мало городов имеет бюджет, способный финансировать хоть какое-то развитие. Остальные живут по принципу: лишь бы избежать «бытовой» катастрофы. Поэтому перепрофилирование города диктует сама жизнь.
Проблема в том, что изначально надо обустроить инфраструктуру. В противном случае муниципальный мир получит иждивенцев на государственной шее. Знаю, что сейчас в Минрегионе разрабатывается программа по поддержке малых городов, и надеюсь на ее скорейшее принятие.
Разруха в «золотом» селе
В уникальный поселок мастеров-ювелиров покупатели на «мерсах» не могут добраться по бездорожью. Леонид ВАЛЕЕВ
Источник: www.kp.ru