Есть ли соли золота

А что если крепости-звезды это аналог банковского хранилища ходовых платежных эквивалентов?
Если торговля развита, и активов много, их требуется как-то сохранять, — соблазн-то большой.
Представьте объем 100-долларовой банкноты и равный по стоимости объем соли. А банкнот еще не было.
Гигантский такой каменный сейф. Кремль — для царского гарема, а звезда для соли.
***
Казначейства начинают массово упоминаться с 1645 года, а что выполняло их роль до этого времени?
Предполагаю, что такие хранилища должны были ставить на крупных транспортных развязках.

19 комментариев — :
( 19 комментариев — Оставить комментарий )

Необычная звездообразная форма крепостей должна иметь какое-то разумное объяснение.
Фортификационные объяснения, как мне представляется, довольно слабые.

Я предполагаю, что острые углы нужны были для стекания зарядов статического электричества.

И, в рамках этого предположения, центральная часть звездчатых крепостей могла быть предназначена для добычи или хранения чего-то что не должно было подвергаться воздействию статических электрических зарядов.
Наверное это «что-то» взрывоопасное.

Возможно это элементы терроформирования на этапе освоения планеты и заселения.

Звезды исключительно для противодействия осады большой армии с артиллерией. Для простого сейфа достаточно простых каменных стен, и крепких зданий внутри городов.

В плане противодействия артилерии тоже весьма сомнительно. Углы звезды не на столько острые, чтобы нападающим пришлось стрелять под углом и можно было расчитывать на рекошеты. Всегда можно установить пушки так, чтобы они били перпеньдикулярно стене.

Edited at 2023-07-07 07:41 (UTC)

Углы нужны, что бы противник подводил арту ближе, и попадал под перекрестный ответный огонь. Земляным валам, из которых звезда состоит, плевать на рикошеты или что либо другое, они просто впитывают ядра и снаряды, в отличии от каменных стен. Поэтому звезды максимально эффективны против арты того времени.

Если звезда только из земляных валов, без стен по их верху, то бить по ней из артилерии никто не будет. Ибо нафиг не нужно. Ее артилерией не разрушить, зато можно ножками забежать. Максимум, что могут делать артилерией — бить картечью поверх вала.
Но в этом случае форма вообще не имеет значения.

Ну все верно, артиллерийский бонус сразу нафиг. От того, их по всей европке и наклепали, ибо жить хотели. Страны с развитой металургией(Габсбурги) начали всех нагибать, артой, и спасу от них не было, пока на «звезды» в фортификации, не перешли. Оттого и Франция весь 18-й век доминировала в мире, что лучше всех пехоту производила и использовала.

В качестве критики: слишком сложная архитектура для этакого амбара.

В архитектуре скорее всего заложена функциональность.

Функция защиты от вражеского войска с пушками — выглядит нелепо.
Функция защиты закромов запасов от людей и разбойников тоже не требует таких сложных и математически выверенных чертежей.

Снятие позолоты перекисью и лимонной кислотой + соль Метод 3-1 The removal of gold

Математически строгие формы проще всего связать с электромагнитными волнами или другими физическими явлениями. И вот здесь ступор. Что такого надо было оберегать и от чего такими усложнёнными строениями?

Архитектура Очень сложная и трудоёмкая, для современного понимания не доступная, можем только версии выдвигать.

Edited at 2023-07-07 05:09 (UTC)

«Крепости-звезды» вообще не очень похожи на оборонительные сооружения.
— Во первых, в них есть какой-то смысл только с появлением огнестрельного оружия. Потому что пока основа мечь-копье-лук куда важнее плотность воинов на единицу стены, а у цвезды стена куда длиннее.
— При существоании ружей возможность стрелять вдоль стены важно. Но для ружей достаочно квадратной формы.
— И только для пушек форма становится критичной. Но тоже не для всех. Если ядром засандалить во внутренний угол своей крепости, то как бы разрушения не оказались больше эффекта. Тем более для фугасных зарядов.
— И только для картечи стрельба вдоль стены выгодна. Но это очень узкий период истории — до той точки когда сами стены становятся бессмыленны (и становятся выгоднее всяки ДЗОТы).
То есть массовые «крепости-звезды» наврядли просто оборонительные сооружения.

У про-владимира видел обрывки инструкций по планированию и строительству «звёзд». Там современные геодезисты отдыхают, ибо приспособления древних куда круче. Также заморачиваться со сложной конструкцией обычного амбара никто бы не стал.

Строилось всё до БП, т.е. под прошлые физико-химические свойства атмосферы и скорее всего это были станции для сбора энергии или даже порталы для перемещения. После БП всё это перестало работать и было растащено на другие нужды. Это как старые советские сооружения оборонки, которые превратились в замысловатые бетонные скелеты под землёй с непонятным функционалом. А верни туда оборудование — всё станет ясно и понятно.

Представьте объем 100-долларовой банкноты и равный по стоимости объем соли.///

Этот образ напрямую зависит от цены на соль.

Могу предложить аналогичную образную задачу: представьте объем 100-долларовой банкноты и равный по стоимости объем золота.

А нужно ли было тогда золото? Соль то по любому в еде и консервации главное. нужнее
Вопрос только — 1645й год по новой хронологии это середина 19века или чуть раньше?

Думаю, это первая половина 19 века.

На фото хранилище казны дома Оммейя в Дамаске.
Не самое маленькое территориальное объединение.
По версии историков.

Всё-таки решил поставить Вам лайк. За самую реалистичную гипотезу.

в Италии «сольди», во Франции «солид» и «салер» — «жалованье»

Солдат — служащий за «соль»

1 римская унция (unciae) = 27,3 грамма золота 999 пробы = 6 солидов = 72 денария

Стоимость соли: 100 денариев за бушель 17,51 л (21,65 кг)

Т.е. за 1 кг поваренной соли надо было выложить 4,62 денария или 1,75 грамма золота

Перевод в $: 1 грамм золота 999 пробы = $61,5 или 1 килограмм соли = $107,7
Не так дорого, но с другой стороны соль — более ликвидный товар, чем золото. Для засолки 11 кг сала надо ровно 1 кг соли.

Кстати: в античном ценнике есть такой товар, как Gewürzsalz / Aromatisches Salz / Адыгейская соль — 160 денариев за бушель.

Насчет казначейства: при Иване Грозном царская казна кочевала вслед за царем на телегах. В качестве одной из версий 3-х дневных атак татарского войска в битве при Молодях существует версия о том, что накануне был пущен слух о нахождении царской казны просто в чистом поле где-то там возле Молодей. На самом деле — это была военная хитрость, выманить все татарское войско на хорошо подготовленные позиции и уничтожить в одном сражении, а не ловить потом по всему царству.

Edited at 2023-07-07 21:00 (UTC)

Источник: chispa1707.livejournal.com

Соль и золото

Ибн Хаукал первым из арабоязычных авторов, сооб­щавших сведения о Западном Судане, правильно оценил характер той торговли, которую увидел на путях в Гану, хотя сам, по всей вероятности, не выезжал за пределы Северной Африки — во всяком случае, дальше упоминав­шегося уже города Сиджилмаса, где и видел, собственно, долговую расписку (или, точнее, вексель), о которой толь­ко что была речь. Он безошибочно угадал жизненный нерв ставшего в его время прочной традицией обмена между Северной и Западной Африкой: обмен соли на золото.

Вот что он писал: «Этот царь Аудагоста поддер­живает отношения с царем Ганы. Гана же — богатейший из царей земли благодаря имеющимся у него богатствам и запасам золота, добытого в прежние времена для пред­шествовавших ему царей и для него самого. Они край­не нуждаются в царях Аудагоста из-за соли, ввозимой к ним из области ислама, ибо у них нет возможности существовать без этой соли. И стоимость вьюка соли во внутренних областях страны черных и на ее окраинах отдаленных достигает суммы от двухсот до трехсот динаров».

А вот что рассказывали столетие спустя, в 60-х годах XI в., но уже о Гао: «Торговля жителей страны Гаогао идет на соль, и соль — это их наличные деньги. Ее доставляют из подземных копей страны берберов».

Соли в Западном Судане не было, поэтому она и цени­лась так высоко. Ее везли с севера, из пустыни, где находились богатые соляные копи. Ежегодно караваны верб­людов, навьюченных соляными плитами, приходили в глав­ные торговые центры на Нигере. Отсюда соль доставляли дальше в глубинные районы.

И то, что «Книга облика Земли» Ибн Хаукаля рассказывает о соляной торговле, лишний раз показывает нам, что к X в. сложились уже определенные устойчивые формы такого обмена. И вот что любопытно: другой крупный арабский ученый, тоже один из классиков средневековой географической литературы на арабском языке и младший современник Ибн Хаукаля — Мухаммед ибн Ахмед ал-Мукаддаси, писал, что жители «страны черных» при торговле «не пользуются ни золотом, ни серебром. А что касается гарамантов, то они сделки свои заключают на соль».

Единственным исключением был, пожалуй, Текрур. Он получал соль тоже с севера, но не из Сахары, а из рас­положенной почти на берегу Атлантики копи Аулил на территории нынешней Мавритании. Но эти соляные поставки имели лишь локальное значение, и обеспечить за их счет солью весь Западный Судан было просто невозможно. По­этому главная роль многие века сохранялась за сахарскими копями.

Как мы видели, Ибн Хаукал был не одинок в своих оценках того значения, какое придавали торговле солью в Западном Судане. Около двух столетий спустя уроженец Кордовы Абу Убейд Абдаллах ал-Бекри, одна из самых ярких фигур культурной истории мусульманской Испании, включил в свой географический труд — «Книгу путей и государств» — обширный раздел, посвященный описанию «страны черных». Сам ал-Бекри не ездил в Африку, и все же ему принадлежит единственное до сего времени извест­ное подробное описание Ганы. И в этом нет ничего уди­вительного.

X век был временем, когда достигло зенита могущество державы испанских Омейядов со столицей в Кордове. Во второй половине века Кордовский халифат был самой крупной политической силой в Западном Средиземноморье. Кордовские халифы Абдаррахман III (912—961) и ал-Хакам II (961—976) проявляли большой и вовсе не бес­корыстный интерес к событиям, происходившим по дру­гую сторону Гибралтарского пролива. Им удалось устано­вить свой протекторат над прибрежными княжествами Север­ного Марокко, и торговля со «страной черных» привлекала внимание кордовских властей отнюдь не одной только своей познавательной ценностью.

Ко времени, когда ал-Бекри писал свою книгу, в конце 60-х годов XI в., уже не существовало Кордовского хали­фата (последний халиф был свергнут еще в 1031 г.), но сохранились богатейшие архивы его правительственных кан­целярий. Доступ к этим архивам Абу Убейду обеспечивали и его знатное происхождение, и высокое служебное поло­жение. А кроме того, оставались живые контакты с людьми, побывавшими в Судане и многое видевшими собственными глазами: ведь распад Кордовского халифата едва ли сколь­ко-нибудь заметно повлиял на традиционные связи мусуль­манской Испании и Северной Африки с Сахарой и Западным Суданом. И ал-Бекри с честью использовал все предостав­лявшиеся ему возможности.

Итак, получается, что пошлина на соль была в несколько раз ниже, чем на остальные товары. И в этом нет ничего странного или удивительного. Хозяйственное значение соли не позволяло обложить ее высокими пошлинами: это могло оказаться невыгодным для тех, кто эту соль привозил. К тому же по весу ввоз соли намного превосходил ввоз иных товаров и, значит, это в какой-то степени покрыва­ло недобор. И, наконец, вывозные пошлины на соль были вдвое выше ввозных; другими словами, когда ее везли дальше на юг, в глубинные районы Судана, правители Ганы получали дополнительную прибыль.

Именно дальнейший транзит соли, особенно вывоз ее в те местности, где добывалось золото, во многом определял и положение Ганы в тогдашней Западной Африке, и казав­шиеся чужеземцам несметными богатства ее царей.

Но между этими богатствами и могуществом прави­телей Ганы существовала и более глубокая связь. Когда выше говорилось о традиционном характере золото-соляной торговли в те времена, когда писал Ибн Хаукал, т.е. в последней четверти X в., это вовсе не следует понимать как утверждение об очень древнем ее характере. Правда, такое мнение довольно долго преобладало в научной лите­ратуре и с западноафриканским золотом связывали чекан­ку монеты еще в Карфагене и древнем Риме. Но в последние годы были высказаны убедительные доводы в пользу того, что и карфагеняне, и римляне чеканили свою монету из металла, поступавшего из Испании, Нубии, Феццана(и к тому же серебряная монета была распространена гораздо больше). Западносуданская же золотая торговля реально началась не раньше III в., хотя и успела уже достигнуть значитель­ных масштабов к моменту появления в Северной Африке арабов.

Так не существовало ли связи между началом массово­го обмена золота на соль и сложением Ганы как крупно­го раннеполитического образования? В пользу такого пред­положения говорят два обстоятельства помимо несомненного в общем совпадения по времени.

Прежде всего, не следует представлять себе дело так, будто торговые контакты той части суданско-сахельской зо­ны, где жили протосонинке-гангара, ограничивались только северным направлением. Существовал оживленный обмен между областью Уагаду (на языке сонинке), или Аукар (на языке берберском), или Багана (на языке малинке), — кстати, на всех трех языках это название означает «паст­бище»[2] — и долиной Нигера: там за последнее десятиле­тие работы археологов открыли развитый хозяйственный комплекс, центром которого был город Дженне. О Дженне нам еще придется говорить подробно. А пока запомним, что на соль там обменивали земледельческую и ремеслен­ную продукцию, а из металлов в этом обмене фигурирова­ли лишь железо и позднее, уже около 400 г., медь. Зо­лото в обменах не участвовало.

С другой же стороны, организация обмена соли на зо­лото в такой форме и с такой регулярностью, какие описывают арабоязычные авторы, требовала достаточно сильной и относительно централизованной власти, которая могла бы обеспечить приемлемый для всех участников торговли уровень безопасности — ведь золото — товар специфичный. Появление власти и военной мощи правите­лей Ганы могло обеспечить такую безопасность на суданско-сахельском участке торгового пути — и обеспечило ее. А поступление пошлин от этой торговли в царскую казну, в свою очередь, способствовало укреплению могущества и авторитета правителя.

Как уже было сказано, политический центр Ганы лежал около нынешней малийско-мавританской границы. А глав­ным золотоносным районом в тогдашней Западной Африке было междуречье верховий Нигера и Сенегала. Причем добыча металла началась здесь за много веков до форми­рования Ганы. Не исключено, что торговлю с жителями именно этого района описывал в V в. до н.э. Геродот.

Со слов карфагенских мореходов рассказывал он о «немой торговле», которую те вели с каким-то народом за «Стол­пами Геркулеса», т.е. за Гибралтарским проливом.

«Всякий раз, — сообщает Геродот, когда карфагеняне прибывают к тамошним людям, они выгружают свои товары на берег и складывают их в ряд. Потом они садятся на корабли и разводят сигнальный дым. Местные же жители, завидев дым, приходят к морю, кладут золото за товары и затем уходят.

Тогда карфагеняне опять высаживаются на берег для проверки: если они решат, что количество золота равноценно товарам, то берут золото и уезжают. Если же золота, по их мнению, недостаточно, то купцы опять садятся на корабли и ожидают. Туземцы тогда вновь выходят на берег и прибавляют золота, пока купцы не удовлетворятся. При этом они не обманывают друг друга: купцы не прикасаются к золоту, пока оно неравноценно товарам, так же как и туземцы не уносят товаров, пока те не возьмут золота».

После того как писал Геродот, прошло почти полтора тысячелетия. И вот в середине X в. уже встречавшийся нам раньше ал-Масуди так описывает торговлю между жителями золотоносных областей и приезжими купцами. «Царство Гана. Его царь также очень влиятелен. Это цар­ство прилегает к стране золотых рудников, и в нем есть многочисленные народы из этой страны.

У этих людей есть черта, которую не преступают те, кто к ним направляется. Купцы приезжают к ним, привозя товары. Когда купцы достигают этой черты, они кладут на ней товары и одеж­ды и удаляются. Затем приходят эти черные и приносят золото; они его оставляют около товаров и уходят. По­том приходят хозяева товаров и, если оказываются доволь­ны, забирают золото.

Если же нет, то возвращаются. Тогда черные приходят снова и прибавляют им золота, пока не совершится торг — подобно тому как поступают купцы, таким же образом покупающие гвоздику у ее обла­дателей.

Но иногда, когда черные от них уйдут, купцы тайком возвращаются и разводят в земле огонь. Золото плавится, купцы его крадут и обращаются в бегство. Ибо вся эта земля — золото, и россыпи его лежат на ее поверхности.

Порой черные узнают о действиях купцов, выходят по их следам и, если настигнут, убивают их».

Как видите, процедура торговли не изменилась. Зато изменилось — и притом, увы, не в лучшую сторону — пове­дение тех, кто в данном случае определенно считал себя более цивилизованными.

Золотая торговля приносила настолько большие барыши, что становится психологически объяснимо, откуда, собствен­но, пошло расхожее представление, будто «вся эта земля — золото». В Судане сам ал-Масуди не был, сведения свои он получал от каких-то купцов, ездивших в Гану и в при­легавшие к ее владениям золотоносные области. И его рас­сказы, конечно, не могли не отразить в какой-то степени

аппетиты его информаторов. Но все же он сохранил нам и такие сведения, которые позволяют более или менее реально оценивать действительное положение вещей. В огромном энциклопедическом сводном труде «Рассказы времени», от­куда взят только что цитированный отрывок, ал-Масуди говорит и следующее: «В их пустынях есть россыпи, и самородки бывают так велики, что видны в песке, словно выступающая зелень».

Наверно, таким же рассказом «бывалого человека» вос­пользовался и другой арабоязычный писатель — живший в конце IX в. Ибн ал-Факих ал-Хамадани. Но у него — а вернее, у его «бывалого человека» — зеленый цвет са­мородка, проступающий сквозь песок, превратился в. золотоносное растение: «В стране Гана золото произрастает в песке так же, как растет морковь. И собирают его на восходе солнца». Так и стал Ибн ал-Факих родо­начальником легенды, которая потом долго держалась в ара-боязычной географической и исторической литературе.

Впервые подробное описание добычи золота в главной золотоносной области Ганы — Бамбуке (Бамбудугу) — дал своим читателям ал-Идриси. Эта область, расположенная, по мнению, разделяемому пока большинством исследовате­лей, между Сенегалом и его притоком Фалеме, образует как бы полуостров[3]. В арабской литературе и остров и полуостров обозначались одним словом — джезира.

Потому-то ал-Идриси и назвал Бамбук островом. И вот его описание: «Страна Вангара — это страна золотого песка, известная его тонкостью и обилием. Это остров, длина его — триста миль, а ширина — сто пятьдесят миль. И со всех сторон ее весь год окружает Нил[4]. Когда наступает месяц август, жара ‘становится знойной, а Нил выходит из берегов и разливается. Он заливает этот ост­ров или большую его часть, и затопленная суша остается

под водой в течение обычного срока разлива. Потом вода начинает спадать. А когда Нил начинает спадать и убывать, все, кто есть в стране черных, поспеш­но возвращаются на этот остров и ищут золото в течение всех дней спада Нила. И всякий человек из их числа находит там в своих поисках то, чем одарит его Аллах, — много или мало золотого песка, но ни один из них не остается без добычи. Когда же Нил возвратится в свое русло, люди продают тот золотой песок, что попал к ним в руки, перекупая его друг у друга».

Название «вангара» стало впоследствии именем нарица­тельным — по всему Западному Судану так называли на­род сонинке, тот самый народ, что создал Древнюю Гану. Точнее, не весь народ, а ту его часть, которая занима­ется главным образом торговлей и в наши дни часто обоз­начается названием «дьюла». И много позже название это будет встречаться в описаниях Западной Африки (вплоть до начала XIX в.), меняя свое звучание в зависимости от языка автора: «ванкара», «ванджарата», «вангара» у арабов и пишущих по-арабски африканцев, «унгаруш» — у пор­тугальцев. И не раз еще встретимся мы с этим народом, особенно когда речь пойдет о Мали, которое в сравнитель­но недалеком будущем сменит Гану в роли ведущей полити­ческой силы во всем Западном Судане.

Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:

Источник: studopedia.ru

Почему срок годности пищевой соли 2 года, если она образовалась 300 миллионов лет назад

Соль самая древняя и самая простая приправа, которую использует человек. Несмотря на то, что ее добывают очень давно, в средневековье соль ценилась очень дорого. Но вы не задумывались, когда берете с полки пачку пищевой соли в магазине, почему на срок годности этого продукта всего 2 года. — Давайте разбираться.

Привычную нам пищевую соль получают из минерала «галит», он встречает в осадочных породах. Это не совсем чистый NaCl (химическую формулу соли все помнят со школы), там много различных по происхождению примесей от испарения древних морей. Возраст таких пород достаточно древний, на основных солевых месторождениях это 15-300 млн. лет.

От шахты или карьера соль проходит несколько технологических этапов прежде чем попасть на полки магазинов. Это очистка (в том числе магнитами от металлических примесей), сушка до нужной влажности, размельчение, просеивание под нужный помол. А потом уже фасовка в разные упаковки и с разными добавками.

Соль миллионы лет «ждала» пока попадет к нам на стол, а хранить ее можно только два года? Для начала, срок годности указывать на упаковке производителей обязует ГОСТ Р 51574-2018 «СОЛЬ ПИЩЕВАЯ Общие технические условия».

Для появления самого понятия «срок годности» к пищевой соли есть несколько причин.

Во-первых, посмотрите на состав на пачке (я взял произвольную пачку в магазине у дома), помимо собственно соли (NaCl), там есть пищевая добавка — антислёживающий агент. В этой пачке соли добавлен диоксид кремния аморфный (Е551), а так же используется ферроцианид калия и натрия (Е536 и Е535). Эти откровенно малополезные вещества добавляют в небольших количествах в пищевую соль, чтобы она не комковалась со временем, и имела более «приятный» вид. Вот они имеют свой срок действия. Кстати, в магазинах полно «полезной» соли и без этих добавок.

Если в соль добавляют йод (в целях профилактики некоторых заболеваний щитовидной железы), то ее срок годности еще сокращается (до 9-18 месяцев). Йод (в соль добавляют калия йодид) имеет свойство испаряться и улетучиваться из упаковки.

Так же, срок годности определяется типом упаковки соли. В полиэтиленовом пакете (как на фото выше) это два года, а для прямоугольной бумажной пачки (как раньше часто фасовали соль) так и вообще один год.

Соль довольно хорошо впитывает влагу из воздуха (а с ней и запахи), и при малейшем повреждении упаковки начнет твердеть, вот производители и перестраховываются, назначая срок, когда соль точно не потеряет сыпучий вид в заводской упаковке.

Сама чистая соль никакого срока годности не имеет, и может сколь угодно долго хранится.

Источник: www.ixbt.com