Директор Института истории Сибирского отделения РАН Владимир Ламин написал много книг. Как считает он сам, «в принципе, они об одном и том же — о Сибири; другое дело, что речь идет о разных измерениях». Ученый больше всего интересовался историей развития транспорта в Сибири, но поскольку «все дороги в Сибири строились под ее природные богатства, попадался очень интересный материал. Например, по золоту». Так появилась книга «Золотой след Сибири», которая увидела свет в Екатеринбурге.
Об истории сибирского золота Владимир Ламин поведал «ВН».
— Когда в Сибири начали добывать золото?
— Считалось, что золота в Сибири нет. Отдельные самородки, конечно, находили, но добывать его здесь никто не собирался. С петровских времен центром золотодобычи был Урал. Не забывайте, что тогда были помещичьи землевладения — а помещики не очень-то интересовались, что там лежит под гумусом. Публика эта ведь не особенно грамотная — были, конечно, люди выдающиеся, но их было не так много.
Тайга, золото, избушка
То, что в России золота нет, обнаружил Петр Первый. Тогда ведь иностранные монеты перечеканивались на отечественные золотые — талеры, например. Петр издал указ золото искать всем и везде. Тогда-то дело сдвинулось с мертвой точки. И первое наше промышленное золото добыли на Урале владельцы железоделательных заводов.
Уральские горнозаводчики в свои владения никого не допускали. А людей, которые хотели разбогатеть, было, как вы понимаете, достаточно много. Возник вопрос: куда же приложить силы? И тогда самые активные отправились в Сибирь. Началось все в тридцатые годы прошлого столетия.
— Имя самого первого золотодобытчика, очевидно, установить невозможно?
— Есть сведения, что купец Попов заинтересовался этим делом и отправился в нынешний Кузбасс. Там он ездил по деревням и расспрашивал. В результате узнал, что есть такой Егор Лесной, который торгует самородками. Приехал в деревню, но. накануне этого самого Егора нашли мертвым. Попов, однако, от своего замысла не отказался, всю деревню перевернул и нашел-таки место.
— А много у нас золота добыли?
— Золото находили в разных районах Сибири. Начали с Кузбасса, и сейчас, кстати, там еще домываются остатки. Добывали золото и в Новосибирской области — в нынешнем Маслянинском районе, в системе речек, которые впадают в Томь и в конечном счете в Обь. Это было первое приисковое золото. Потом нашли золото в системе рек, впадающих в Енисей.
И скоро уже вся Сибирь была охвачена «золотой лихорадкой». В 1839 году Сибирь давала одну треть всего российского золота, а спустя четыре года — уже половину. Это позволило Российской империи выйти на первое место в мире по добыче золота. Бесспорно, только за счет Сибири (когда золото добывали на Урале, Россия занимала пятое-восьмое места).
— Золото всегда сдавали в казну?
— Это интересный вопрос. Чаще всего, конечно, было так, но бывали у нас и времена, когда на очень короткое время разрешалось свободное обращение золота. Тогда можно было за него купить, например, курево, корову, да все что угодно. Последний раз такое время было с 1901-го по 1921 годы.
XОЗЯЕВА ТАЙГИ, ДЕЛАЕМ ЛЫЖИ, МОЕМ ЗОЛОТО НА РЕКЕ
Ведь дело как происходило: когда приходили к выводу, что казенная добыча не дает эффективного прироста, разрешали вольную добычу. Разрешат — добыча растет, а значит, промышленники богатеют на глазах. И тут же и в правительстве и в обществе поднимается волна: пора запретить. На самом деле это очень серьезная проблема.
В Австралии, которая лидировала по добыче золота с шестидесятых годов прошлого века, в ЮАР (лидер мировой золотодобычи двадцатых годов XX века, дает половину мировой добычи), в Западной Европе, в США было разрешено свободное обращение золота. Добудут золото на Аляске — так оно пока дойдет до федеральных подвалов, успевает совершить несколько оборотов в районе, где было добыто. То есть золото как абсолютный товарный эквивалент развивает экономическую жизнь, поддерживает прогресс.
А в России все наоборот. Всегда! И с золотом такая же история. Районы, где у нас добывалось золото, не богатели. Можем проследить параллель с нефтью и газом — все то же самое.
Природные богатства регионов у нас, в отличие, скажем, от той же Аляски, не оказывали никакого влияния на уровень жизни людей, которые это золото добывали. А ведь работать приходилось с шести утра до шести вечера, жить в шалашах и землянках, среди полчищ комаров и гнуса. Специальные отряды казаков, график движения которых был детальнейшим образом расписан, принимали золото на местах, ссыпали его в кожаные сумы, опечатывали и увозили. И больше этот район никакого отношения к золоту не имел. Сибирское золото увозилось в Москву, там только и работало.
— Много ли добыто золота и каковы его запасы?
— Статистика есть только до 1917 года. А дальше — только оценки экспертов. Золото всегда было государственным секретом, высочайшей тайной. Поэтому твердо можно сказать только одно: у Советского Союза золота было много.
Полагают, что за шесть тысяч лет человечество добыло всего от восьмидесяти до ста тысяч тонн. В общем, этот груз можно погрузить на одно не самое большое современное морское судно. В Сибири с 1839-го по 1917 годы добыто примерно две тысячи тонн золота. Сколько осталось? Эксперты полагают, что в земных недрах может находиться до 35-40 тысяч тонн этого благородного металла.
Но добывать его будет все сложнее и дороже — ведь богатейшие месторождения, особенно в России и у нас в Сибири, уже отработаны. Значит, речь должна идти о развитии новых технологий. На это опять же нужны деньги, а их у нас нет.
— С золотом всегда связано множество историй, иногда самых невероятных. Не могли бы вы привести какой-нибудь пример из сибирской практики золотодобычи?
— Одна из самых интересных историй связана с деятельностью сибирского патриота Михаила Константиновича Сидорова. В Красноярске он появился в девятнадцать лет, родом был из купеческой семьи, которая разорилась, обладал большим чувством достоинства. Устроился гувернером к очень известному золотопромышленнику Латкину, воспитывал его дочь.
У Латкина часто собиралась компания его, так сказать, коллег. Однажды очень удачливый и энергичный промышленник Мошаров завел разговор о добыче золота в енисейской тайге. Юноша, который внимательно все слушал, вдруг вступил в разговор и показал на карте, где именно нужно искать золото. Мошаров, которого звали «таежный Наполеон», не поверил и предложил пари: если прав гувернер, то все расходы — за его счет, а прииск отойдет Сидорову; если же нет, то годовое жалованье гувернера отходит Мошарову, плюс ему оплатят расходы.
Когда прибыли в тайгу и застолбили участки, то обнаружили, что золота очень много. Так Сидоров стал золотопромышленником благодаря пари и в 23 года уже был «миллионщиком» (так тогда называли миллионеров). Состояние его оценивали в восемь-девять миллионов рублей. Сидоров был меценатом, много помогал народному образованию, финансировал выставки, проектировал тракты в северной части Сибири.
— В последние годы много говорят и пишут о золоте Колчака и о золоте атамана Семенова. Точки зрения самые разные, но все-таки все сходятся на том, что золото это было. Ваш комментарий на этот счет?
— До Первой мировой войны российский золотой запас хранился в Санкт-Петербурге, Москве и Казани. Когда начались бои и исход оказался не таким, как ожидалось, золото из Санкт-Петербурга отправили в Москву и Казань. В Казани оказалось около пятисот тонн. Когда красные поняли, что адмирал Колчак город возьмет, то они снарядили специальную эвакоэкспедицию по вывозу золота.
Прибыли за две недели до сдачи города, строили железнодорожную ветку до пристани, но. вывезли на грузовиках лишь четыре с половиной тонны. Золото досталось белым и отправилось сначала в Самару, а потом в Омск. Золото вообще-то не испаряется и не исчезает, но вот в этом путешествии 138 тонн куда-то делись. Считается, что восемь тонн ушло Антанте за оружие. Документов на этот счет вообще-то нет, но адмирал Колчак был человеком чести, поэтому историки полагают, что за оружие он все-таки заплатил.
Далее золотой запас путешествовал с Колчаком до Иркутска, где адмирал был расстрелян, а золото вновь вернулось в руки советской власти. Только теперь его уже было гораздо меньше — 130 тонн.
А что касается атамана Семенова, то он сначала отрицал, что имел какое-либо отношение к золоту, но жил он, как известно, далеко не безбедно, и, по оценкам, ему удалось ухватить что-то около шестнадцати тонн. Вообще во всех этих историях очень много разного рода слухов, домыслов. Впрочем, если дело касается золота, то так было всегда.
Источник: vn.ru
«Медведь украл у нас ведро селёдки» — отрывки из дневника русского геолога, который ищет золото
Александр Николаевич Даценко — геолог с двадцатилетним стажем. Примерно каждые полгода он уезжает из Воронежа и ищет золото, не добывает, а именно ищет. Этой весной он отправился в тайгу. Мы публикуем интервью Александра Николаевича в формате дневника, который он действительно ведет; он рассказывает про суть своей работы, дерущихся бурундуков и красоту здешних мест.
Май
Небо здесь глубокое, синее, как у нас осенью в средней полосе. Природа ярко-зеленая и очень буйная. Ей всего-то три месяца жить. И все растения и животные стараются взять от этого времени всё. Жизнь кипит на каждом камне.
Вчера ходил снимать координаты набуренных скважин. Сапог пока не привезли, поэтому сквозил в кожаных, модерновых. Так себе занятие. Хорошо, что есть палка-ходилка с условным острием, которым можно упираться в накатанный до состояния льда снег на дороге до буровых линий.
После грелись в мониторке и разговаривали с Русланом. Будто и не уезжал отсюда семь лет назад. Точно так же нарезанное брусочками сало, вареные яйца, белый хлеб. Тот же закопченный чайник на железной печке в углу и те же разговоры.
Даже не знаю, как буду жить, когда выпулит меня время во всеобщую обыденность. Так у меня две обыденности, а будет одна.
Какая тоска — эта обыденность или другая? Но всё равно [будет тоска].
Июнь
Вылезли комары. Немного балделые, незлые пока. Но уже достают.
Купили оборудование для интернета, а поставить некому было. Два месяца мы мучились, но установили. У нас работает маленькая дизельная электростанция. Когда нам нужен свет, мы ее включаем.
С интернетом, конечно, лучше.
Но как-то сидишь в глухой тайге, знаешь, что вокруг на 150 километров никого нет, и вдруг возникает контекстная реклама сайта знакомств: «Наталья находится в 400 метрах от вас». Страшновато становится. Что это за Наталья такая?
Проснулись. Пошли в баню, умылись. С утра чай попили, что осталось с вечера — съели. И где-то в шесть часов поехали на работу, едем мы туда часа 2–2,5, хотя это всего семь километров.
Дальше работаем. Я описываю породы, Саша промывает, отбираем пробы — каждый занимается своим делом. А потом, кто более-менее свободен, начинает готовить еду. На костре мы варим суп из тушенки или макароны, кашу рисовую или гречневую. Снова работаем. В семь часов едем домой, в девять приехали, чай попили, легли спать — всё.
Иногда оставляем человека, чтобы он с обеда протопил баню, приезжаем — моемся. И так каждый день.
Июль
Эта тайга не такая уж и бедная. Понятно, что красноярская, скажем, гораздо более изобильна, но и тут не только рои бабочек. Присмотришься — и черемуха, и рябина, и ковер брусники цветущей, грибы первые отошли — жара всё же, есть моховка, смородина, ревень, малины тьма. Однако всё это еще не созрело, окромя ревеня, но он кислый.
А вот жимолости в этом году нет почти совсем, а она тут длинная и сладкая-сладкая. Вот, кстати, в Красноярском крае горькая. А здесь — чистый тебе мед. Растет буйно, живет без оглядки.
Недавно нам привезли консервы, крупы, помидоры, арбуз, курагу. Всего хватает. Только работай.
В окно ломилась птичка, похожая на синицу. Но изящнее и длиннее. Занавесил снаружи — перестала. Сегодня вообще убрал занавеску — нормально.
Жара. Подозреваю, что не под сорок, но тут и двадцать тяжко, а нынче явно больше.
Холодная вода в речке. Еще тут две закопухи у бани, делали песковатором, там вода чистая, ледяная, охладиться можно. Но в море, например Черном, было бы получше. Или плюнуть на всё и занырнуть?
Вещи почтой отошлю перед отъездом, а рюкзак набью шишками кедрового стланика. Самый вкусный орех, если кто понимает. Ароматный. И еще рыбы в Северобайкальске куплю.
Застой какой-то без работы. Ну, эротика снится. Наверное, какое-то время по возвращении половой вопрос победит на краткое время все остальные возвышенные чувства, даже лень и обжорство будут повергнуты.
Коньяк стоит. Не хочется. Пива хочется. Пшеничного. Белого.
Немного, пол-литра, на два раза.
Гроза еще постоянно, но льет редко, больше грохочет.
Тираню щенка Макса, который что-то понял обо мне и умеет, вякнув грустно на пороге, получить пропуск в мое жилье, прикинувшись самым мокрым, самым разнесчастным и непонятым никем щенком в округе двух сотен верст.
Ну как такого не пустить? Я подозреваю, что он окунается в речку, потом валяется в песке, вспоминает, как хапнул горчицы, и уж потом идет проситься ко мне.
Опять не работаем. Третий день грозы и ливни. Вода поднялась — не проехать. Когда непогода окончится, снова придется пробивать путь, завалы из лесин обеспечены. Это одна из характерных черт горных речек — во время паводков по ним перемещается огромное количество упавших деревьев, порой создавая запруды.
Когда запруды прорываются, мощный поток воды смывает на своем пути всё, что попадается, а попадаются в основном деревья.
Еще при подъеме воды река за моим порогом начинает громко щелкать. Валуны, огромных порой размеров, перекатываются вниз по течению, как шелуха семечек, и щелкают.
Между прочим, именно так, «выбиванием» зерен золота из обломков коренных пород во время их движения по рекам, и создается некоторая часть россыпей. Кроме того, так происходит небольшое, но всё же смещение россыпи по течению от коренных золотопроявлений. Крайне небольшое.
Сегодня в пять утра на Лопчу прошли вахта и налив. Вахта — это камаз с будкой, в которой всё обустроено на манер салона автобуса. Обычного автобуса: сиденья на двоих, сваренные из металлических трубок и набитые поролоном, проход посредине, ничего эксклюзивного, так сказать.
А налив — это местное название бензовоза. Наливают в него, понимаете ли. Вот он и налив. Вахта заберет людей, которые накопились на базе в поселке. Уезжали туда по разным причинам: кто зубы лечить, кто на похороны, Володя вот за запчастью к машине.
Тут надо бы рассказать о водке и запоях, о том, сколько жизней сгублено ею и как в этих городах и поселках пьют и убивают себя прекрасные люди. Но не буду я об этом, лучше отдельно.
Володя, как я уже сказал, везет запчасть. Тем не менее шансы на начало работ невысокие. Постоянные дожди просто не позволят доехать до места.
У нас разгар середины лета с приметами осени. Спеет красная смородина, да-да, обыкновенная красная смородина, такая же, как у нас в саду или на даче. Она на самом деле крайне неприхотливое таежное растение. Черемуха еще зреет.
Всё меньше хочется вернуться, тянет остаться тут, в маленьком поселке, работать учителем, смотреть в небо и через много лет улечься в вечную мерзлоту и остаться таким же на века.
С возрастом у человека психика всё менее пластична, хочется какой-то определенности. Мне скоро 55, я уже достаточно взрослый человек, уже дело к старости идет. И да, иногда хочется не возвращаться, жить здесь. Бывает такое. А бывает, что хочется не приезжать.
Бурундуки веселятся вовсю. Деловые, что воробьи, только что не летают. Подпрыгивают и сталкиваются друг с другом.
Бурундуков здесь очень много. Они приходят невиданными путями, едят хлеб, едят семечки, крупу. Сейчас наш щенок подрос — они перестали наглеть. А совсем недавно проходу не давали. Ну хоть не евражки, конечно.
На Чукотке есть такой зверь — евражка — полярный суслик, тот вообще безумный. Может хватать тебя за штанину, у него пятипалая лапка, и требовать еду — показывает на щеки: давай, давай, крупы давай. Даешь ему крупы, он набивает щеки, убегает, возвращается, опять требует.
Бурундуки еще приличные звери. Они особо не надоедают, просто пищат, то есть нет, они чирикают, и очень красиво дерутся: разбегаются, подпрыгивают и сталкиваются в воздухе. Смешные зверьки.
Иногда мы останавливаемся, берем палку, привязываем к ней леску, на крючок муху какую-нить или шмеля, забрасываем — и ловим рыбу.
А зачем они, господи, эти спиннинги? Палка обычная толстая с леской.
Хариус — он сумасшедший. Всё подряд ест. Ему всё равно, спиннинг у вас или палка.
Потом поймал штук шесть — и можно засолить и через 15 минут есть, а можно уху варить.
Август
Иногда странно осознать, что мы здесь на полгода. Сегодня осознал.
С другой стороны, следующие полгода здесь будет минус 45 и снег, невозможно бурить. Поэтому мы работаем по 12 часов в день без выходных и праздников. Единственное, что здесь празднуют, — Пасха.
Нас пять человек, и мы полгода занимаемся тем, что опоисковываем нашу лицензионную территорию. Территория очень большая.
По совершеннейшему бездорожью нам надо опоисковать 200 квадратных километров или 300. По разным ущельям, речкам. В день мы делаем 2–3 скважины. В линии бывает десять скважин, а линий таких штук сто.
Дело к осени. Ягода, кстати, кислая. И голубица, и жимолость, и та же смородина. А как же иначе? Дожди. Только иван-чай обычный, как и везде.
Разве немного поменьше росточком.
Я занимаюсь поисками. Я бурю скважины по азимуту. Сначала одна, через двадцать метров — вторая, и так, пока вся долина не будет перекрыта. И затем по 40 сантиметров мы начинаем эти скважины поднимать. То есть углубились на 40 сантиметров — достали на лоток, промыли, есть или нет золота — записали.
И так до коренных пород.
Через каждые 500 метров я делаю буровые линии — пробуриваю линию скважин. По вертикали мы отмываем пробы и смотрим, что там есть. Если находим золото, составляем карту и делаем разведку, то есть мы делаем буровую линию не через 500 метров, а через 25–50. В результате мы получаем объемную модель: как, где и сколько лежит полезного ископаемого.
Если компания решает добывать золото, сюда загоняются бульдозеры, и они делают вскрышу (это от слова вскрывать), зачищают пустую породу, и остается полигон. Полигон — это место, где добывают россыпное золото с помощью промывочного прибора. На него подается тот материал, который содержит золото, в старательской терминологии это называется пески.
Всё, что содержит золото, называется пески. Их промывают с помощью гидропушки. Всё лишнее уходит, а в колоду — это сбоку пристроена такая длинная штуковина с ковриками — уходит мелкая фракция, и всё тяжелое остается на ковриках, а золото — самое тяжелое из того, что здесь можно намыть. Так его здесь добывают.
Отдыхали. Спек блинов. Ничего так. На печке. Неудобно, да и спешил, толстые делал.
Но всё равно отлично пошло.
Проснулся, как всегда, в пять тридцать. Полежал, подумал, затем перестал думать.
Люди имеют весьма странное представление о благосостоянии геологов. Нет у нас ***** [ничего]. Золото не мое и моим не будет, оно государственное.
Как добывают золото в «Зейской тайге»
ООО «Зейская тайга» — предприятие по старательским меркам совсем молодое. В 2013 году оно приобрело первую лицензию на добычу благородных металлов в Амурской области, а в 2014 году добыло первые 14 килограммов золота. Сегодня артель уверенно набирает обороты и уже два года подряд добывает более 100 килограммов драгметалла за сезон. О том, как построить золотодобывающий бизнес, мы поговорили с собственником предприятия Багаудином Даутовичем ЭСТЕМИРОВЫМ и главным инженером Владимиром Ивановичем КАРПУКОМ.
С чего начинают золотопромышленники
— Багаудин Даутович, расскажите, как всё начиналось?
— Свою первую лицензию мы приобрели на аукционе в 2013 году за 3 миллиона рублей. На момент покупки на этой лицензии числилось более 125 килограммов балансовых запасов золота на двух участках по категории С1. Одна из россыпей расположена в долине ручья Сырукудяк, вторая — в долине Кудачи. В 2014 году мы завезли на Сырукудяк технику, подготовили полигон и намыли первые килограммы золота.
— Сколько техники понадобилось, чтобы приступить к добыче в первый сезон?
— Дорог там нет, и заезжали на участок мы зимой, по долине реки Унаха. Для организации добычных работ в первом сезоне нам понадобились два бульдозера, один экскаватор и самодельный вашгерд — простейший промприбор для промывки золотоносных песков, с производительностью около 400 кубов в сутки. При помощи этой техники за первый сезон на Сырукудяке нам удалось добыть 14,3 килограмма золота. В 2015 году мы организовали добычу на второй россыпи в долине ручья Кудачи, что позволило увеличить общий объём добычи золота до 32,2 килограмма за сезон.
— Багаудин Даутович, ваше предприятие очень быстро преодолело рубеж в 100 килограммов золота. Видимо, за счёт новых объектов?
— Да, мы старались каждый год вводить в эксплуатацию новые объекты. В 2015 году приобрели ещё одну лицензию на участок в долине ручья Арахматунов, в 2016 году запустили его в эксплуатацию и увеличили добычу до 49,3 килограмма золота.
В 2017 году ООО «Зейская тайга» добыло уже 74 килограмма золота, в 2018-м — 100 килограммов, а в 2019 году предприятие преодолело очередной рубеж и добыло 105 килограммов драгметалла.
— На каких участках сейчас «Зейская тайга» ведёт добычу золота?
— В настоящее время добычные работы организованы на четырёх полигонах. Все наши участки находятся на территории Зейского района Амурской области. Добыча ведётся в бассейне нижнего течения реки Олонгро, правом притоке ручья Майский, долине ручья Арахматунов, бассейнах ручьёв Сырукудяк и Кудачи.
— Сколько человек работает в промсезон на полигонах артели?
— В промсезоне у нас задействованы около 80 человек. Работа в артели начинается с подготовки к промывочному сезону, поэтому уже в марте мы начинаем готовить технику и завозить топливо на участки. В среднем работник задействован на предприятии в течение семи месяцев в году. Сейчас мы уже сформировали постоянный коллектив, который работает у нас несколько лет. В основном это местные жители.
— Золотодобыча — бизнес высокорисковый, а ваше предприятие за небольшой срок сумело самостоятельно и на ноги встать, и добычу нарастить. Как вам это удалось?
— Секрет простой — любым делом должны заниматься профессионалы. А у нас работают высококлассные специалисты. Это касается сотрудников всех подразделений компании: и добычных, и геологических, и управленческих. Моя правая рука — специалист по всем производственным вопросам Владимир Иванович Карпук. Он 35 лет работает в отрасли и про золотодобычу знает всё.
Профессионалы отвечают…
— Владимир Иванович, как называется ваша должность и какая лично у вас профессиональная ответственность?
— Я — главный инженер предприятия. Соответственно, отвечаю за организацию горнодобывающих работ и бесперебойный процесс добычи золота. Поэтому про все этапы спрашивайте у меня.
— Тогда к ответу, Владимир Иванович. Как организован на вашем предприятии промывочный сезон?
— Поскольку все наши полигоны расположены на севере Амурской области, на территории Зейского района, то продолжительность промсезона максимум пять месяцев. Как правило, к промывке песков мы приступаем в конце мая и в начале октября завершаем работу. Короткий промывочный сезон расслабиться не даёт, поэтому вся работа организована круглосуточно (каждая смена по 12 часов) и рассчитана буквально по минутам.
— Добыча золота ведётся одновременно на четырёх полигонах. Как вы с ними управляетесь?
— Ну, во-первых, все наши участки расположены в 15—20 километрах друг от друга. На аукционах мы приобретаем только те участки, которые находятся неподалёку от нас, — это оправдано с экономической точки зрения, да и управлять ими проще. Кроме того, на каждом полигоне процессом руководит начальник участка.
— Сколько человек работает на ваших участках?
— На полигоне в сезон задействованы в среднем 15 человек. Как правило, на каждом участке имеются два бульдозера, на которых в две смены работают четыре бульдозериста. Для подачи песков в промприбор используется один погрузчик, а это два машиниста, работающие посменно. На промприборах трудятся мониторщики. Кроме того, на каждом полигоне есть сварщик и экскаваторщик.
А чтобы люди хорошо работали, их нужно вкусно кормить и давать возможность отдохнуть. Поэтому на каждом участке обязательно имеется обслуживающий персонал, который обеспечивает старателям комфортный быт и готовит пищу. Это повара, кухонные работники и другие.
— Промывку золота на Сырукудяке ваши специалисты вели при помощи самодельного вашгерда. Какое оборудование сейчас используете для промывки золота?
Про прирост запасов
— На предприятии имеется геологическая служба?
—У нас есть ударное геологическое звено, мы его называем поисковый отряд. В его состав входят главный геолог, полевой геолог, буровой мастер, помбур (помощник бурильщика) и рабочий. Работа ведётся буровой установкой УРБ-2. Благодаря работе этого подразделения мы в 2018 году поставили на баланс 200 килограммов золота, а по результатам этого сезона планируем прирастить не менее 300 килограммов драгметалла.
— Берёте ли поисковые лицензии для прироста запасов?
— Как я уже говорил, мы приобретаем участки только в непосредственной близости от территорий, на которые уже имеем лицензии. Поэтому стараемся организовать работу по приросту запасов своими силами. Сейчас ведём геологоразведочные работы только в пределах наших лицензионных участков. Недавно мы подали заявку в Роснедра на участок, где хотели бы провести поисковые работы, но пока разрешения не получили.
Про планы
— Багаудин Даутович, учитывая динамику развития предприятия, хочется спросить, какие планы по добыче золота компания ставит на ближайшие годы?
— Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Планы у нас на развитие, конечно, есть. Но на ближайшее время, до 2021 года, мы поставили себе планку в 120 килограммов золота. Сейчас планируем купить дополнительную технику — бульдозеры, экскаваторы, промприборы. Так что нам, как говорится, есть куда двигаться.
Но главное заключается в том, что в ООО «Зейская тайга» работают высокопрофессиональные сотрудники. А значит, любые задачи выполнимы.
Беседовал Алексей ПЕШКОВ
Источник: nedradv.ru