Они любят золото как

Распределите предложения по группам
а) прямая речь стоит после слов автора
б) прямая речь стоит перед словами автора
1) Незнакомец опять собрался с силами и заговорил помогите мне надо добраться до дома, здесь недалеко.
2)Они любят золото, как сороки засмеялся доктор.
3) Казбич нетерпеливо прервал его поди прочь безумный мальчишка.
4) Александр Данилыч, подводя меня к дочери спросил, Зиночка, что это ты сидишь такая сонная.

Любовь Тотьмянина Вопрос задан 1 октября 2019 в 5 — 9 классы, true»> Поделиться

Комментариев (0)

Источник: matfaq.ru

222. Пе­репи­шите дан­ные пред­ло­жения, рас­пре­деляя их по трём груп­пам: а) пря­мая речь сто­ит пос­ле слов ав­то­ра; б) пря­мая речь сто­ит пе­ред сло­вами ав­то­ра; в) сло­ва ав­то­ра раз­ры­ва­ют пря­мую речь. Рас­ставьте в пред­ло­жени­ях зна­ки пре­пина­ния. Сос­тавьте схе­мы пред­ло­жений (по од­ной на каж­дую груп­пу).

ПИГЛИН — КТО ОН? Майнкрафт Теория — MrGridlock

1. Па­вел Пет­ро­вич взгля­нул на Ар­ка­дия, как бы же­лая ска­зать ему: Уч­тив твой друг, приз­наться (И. С. Тур­ге­нев). 2. Что за со­седс­тво по­думал Ко­ля. По­чему это ря­дом с оленьим сле­дом вьёт­ся ров­ной це­поч­кой ли­сий? (В. Пес­ков).

3. Ишь ты! по­дума­ла мать. Смот­ришь мед­ве­дем а жи­вёшь ли­сой (М. Горький). 4. Они лю­бят зо­лото, как со­роки зас­ме­ял­ся док­тор (К. Па­ус­тов­ский).

5. Ан­на про­чёл Щед­рин я со­вер­шил ве­ликий грех пе­ред то­бой не ска­зав те­бе ни сло­ва о пред­сто­ящей ду­эли (К. Па­ус­тов­ский). 6. Ну, а мы что же де­лать бу­дем спро­сил ста­рик ста­руху (С. Гейчен­ко). 7. Ти­хон Ильич по­косил­ся и ска­зал Сию ми­нуту выйди вон (И. А. Бунин).

8. Как вы из­во­лили про­вес­ти вре­мя? вдруг ска­зал отец (В. Набо­ков). 9. Пор­фи­рий вос­клик­нул тол­стый уви­дев тон­ко­го. Ты ли это? (А. П. Чехов).

10. Не­чего их ни жа­леть ни жа­ловать ска­зал ста­ричок в го­лубой лен­те (А. С. Пуш­кин).​

Ответы

Автор ответа: AngiF

Распределить предложения по группам:

а) пря­мая речь сто­ит пос­ле слов автора:

1. Па­вел Пет­ро­вич взгля­нул на Аркадия, как бы же­лая ска­зать ему: «Уч­тив твой друг, приз­наться».

7. Ти­хон Ильич по­косил­ся и ска­зал: «Сию ми­нуту выйди вон».

б) пря­мая речь сто­ит пе­ред сло­вами ав­то­ра:

4. «Они лю­бят зо­лото, как со­роки», — зас­ме­ял­ся док­тор.

6. «Ну, а мы что же де­лать бу­дем?» — спро­сил ста­рик ста­руху.

8. «Как вы из­во­лили про­вес­ти время?» — вдруг ска­зал отец.

10. «Не­чего их ни жа­леть, ни жаловать», — ска­зал ста­ричок в голубой лен­те.

в) сло­ва ав­то­ра раз­ры­ва­ют пря­мую речь:

2. «Что за со­седс­тво? — по­думал Коля. — По­чему это ря­дом с оленьим следом вьёт­ся ров­ной це­поч­кой лисий?»

Они любят золото

3. «Ишь ты! — по­дума­ла мать. — Смотришь мед­ве­дем, а жи­вёшь лисой».

5. «Ан­на, — про­чёл Щед­рин, — я совершил великий грех пе­ред тобой, не ска­зав те­бе ни сло­ва о пред­сто­ящей ду­эли».

9. «Пор­фи­рий! — вос­клик­нул Тол­стый уви­дев Тон­ко­го. — Ты ли это?»

Автор ответа: wrcon

а) пря­мая речь сто­ит пос­ле слов ав­то­ра:

1. Па­вел Пет­ро­вич взгля­нул на Ар­ка­дия, как бы же­лая ска­зать ему: «Уч­тив твой друг, приз­наться.»

7. Ти­хон Ильич по­косил­ся и ска­зал: «Сию ми­нуту выйди вон.»

б) пря­мая речь сто­ит пе­ред сло­вами ав­то­ра:

4. «Они лю­бят зо­лото, как со­роки»,-зас­ме­ял­ся док­тор.

6. «Ну, а мы что же де­лать бу­дем»,-спро­сил ста­рик ста­руху.

8. «Как вы из­во­лили про­вес­ти вре­мя?»,-вдруг ска­зал отец.

10. «Не­чего их ни жа­леть ни жа­ловать»,-ска­зал ста­ричок в го­лубой лен­те.

в) сло­ва ав­то­ра раз­ры­ва­ют пря­мую речь:

2. «Что за со­седс­тво,-по­думал Ко­ля.-По­чему это ря­дом с оленьим сле­дом вьёт­ся ров­ной це­поч­кой ли­сий?»

3. «Ишь ты!»-по­дума­ла мать.-Смот­ришь мед­ве­дем, а жи­вёшь ли­сой».

5. «Ан­на,-про­чёл Щед­рин,-я со­вер­шил ве­ликий грех пе­ред то­бой, не ска­зав те­бе ни сло­ва о пред­сто­ящей ду­эли».

9. «Пор­фи­рий!»-вос­клик­нул тол­стый, уви­дев тон­ко­го.-Ты ли это?»

Источник: sous-otvet.net

Они любят золото как

Ботнический залив был скован льдом. Высокие сосны трещали от стужи. Непрестанный ветер сдувал со льда сухой снег. Залив угрюмо блестел по ночам, как черное стекло, и отражал звезды.

Офицеры Камчатского полка, греясь у трескучих каминов, вспоминали стихи Евгения Баратынского о том, как «чудный хлад сковал Ботнические воды». Многие еще помнили Баратынского. Изредка они рассказывали о молчаливом поэте, тяготившемся службой в пехотном полку в крепости Кюмель, о печальном «певце Финляндии», и завидовали его спокойной славе.

Камчатский полк стоял в то время на Аландских островах, в городке Мариегамне.

Издавна Аландские острова считались родиной парусных кораблей. Здесь, в отдалении от беспокойных столиц, в пустынности маленького северного архипелага, жили знаменитые корабельные мастера. Они строго хранили и передавали старшим сыновьям законы своего искусства. Равнодушно закусив трубки, они смотрели на дым от первых «пироскафов», грязнивших чистые морские горизонты: «Все равно пар никогда не справится с океаном».

Каждую осень на острова возвращались для починки высокие бриги и клипера, барки и бригантины. Они приходили из Карибского моря, из Леванта и Шотландии, из всех углов земли. Приводили их шведские шкипера – неразговорчивые и честные люди.

Зимой корабли вмерзали в лед, их засыпало снегом. Офицеры Камчатского полка, выбегая во двор проветриться от винного и табачного чада во время пирушек, видели перед собой темные кузова кораблей, желтые фонари на смерзшихся частях и слышали шум ветра в толстых реях.

К кораблям быстро привыкли, как привыкают к домам, к деревьям на улице, к полосатым будкам часовых. Их перестали замечать. Только в те редкие ясные дни, когда над ледяным заливом подымалось белое солнце, офицеры, солдаты и жители Мариегамна жмурились от блеска кораблей, заросших инеем, и удивлялись красоте этого зрелища.

Казалось, что косматая зима устроила себе жилье на кораблях. Комья снега слетали со снастей и с шорохом разбивались о палубы. Сосульки искрились и звенели. Колкие ледяные розы расцветали на иллюминаторах. Слоистый дым из камбузов стоял в снастях весь день до заката, когда он делался багровым, как дым ночного сражения, и постепенно превращался в черную мглу.

Время было неясное и неспокойное. Кончался январь 1826 года. Недавно пришли известия из Петербурга о декабрьском восстании и сражении на Сенатской площади.

Командир Камчатского полка Киселев, бывший забулдыга гусар, переведенный в пехоту за дуэли и нечистую карточную игру, приказал выставить по островам караулы. Мера эта казалась офицерам излишней. Они посмеивались над ней, но никто не решался возразить командиру.

Киселев был человек самомнительный и не терпел своеволия. Он участвовал в войнах с Наполеоном, но ни разу не был не только ранен, но даже поцарапан саблей. «Для меня еще не отлита пуля», – говорил он хвастливо.

Передавали, что в 1814 году, после занятия Парижа, он сидел как-то в одном парижском кабачке. Вошли пятеро французов. Они потребовали пять пустых стаканов и одну бутылку шам-панского. Киселев тотчас приказал подать себе один пустой стакан и пять бутылок шампанского, выпил все бутылки до дна и твердо вышел из кабачка под громкие рукоплескания пьяных посетителей.

О Киселеве офицеры Камчатского полка сложили эпиграмму:

Поля сражения для труса безопасны,
Он, славу бранную переменив на ром,
Громит врага за ломберным столом
Отменно и всечасно.

Полковым адъютантом был немец, заика Мерк, человек твердых жизненных правил, службист и любитель музыки.

Мерк заставлял полковой оркестр играть на плацу по нескольку часов во время жестоких морозов. Кровь текла у музыкантов по лопнувшим, обожженным холодной медью губам. Слюна примерзала к трубам. Седой морозный дым висел над ревущими тромбонами.

Когда оркестр, сыграв полковой марш, затихал, Мерк выходил на крыльцо в накинутой на плечи шинели и кричал заикаясь:

– Слышу скрип сапог! Грязно играете, братцы! Повторяйте марш, пока не будет ни единого лишнего звука.

Солдаты коченели от холода и играли. Они переминались с ноги на ногу очень тихо, чтобы Мерк не услышал скрипа сапог, но у заики был очень тонкий слух, и обмануть его не удавалось. Почти у всех музыкантов были обморожены ноги.

Мерк считал себя человеком прямым, правдивым. В полку его недолюбливали и боялись. Он говорил офицерам: «Вы, сударь, не умеете прилично есть рыбу – это срам», «Отучитесь наконец, поручик, трясти ногой под столом».

Финляндия была покорена недавно. Еще у всех в памяти был знаменитый переход русской армии по льду замерзшего Ботнического залива к берегам Швеции. Славу этого похода не могли затмить даже недавние победы над французами.

Гарнизонная служба в Финляндии считалась очень тяжелой. Ее приходилось нести среди сурового и молчаливого народа. Особенно трудна была служба в Камчатском полку, расквартированном на Аландских островах. Летом из Петербурга и Гельсингфорса еще приходили на острова корабли, зимой же единственная дорога на берег лежала по жгучим льдам. Но чаще всего залив замерзал только около берегов, и тогда на острова нельзя было попасть ни на корабле, ни на лошадях.

В Камчатский полк ссылали провинившихся офицеров. Среди них был прапорщик Бестужев, недавно произведенный в офицеры из солдат.

Бестужев попался на улице в Петербурге великому князю Михаилу Павловичу в меховой шапке вместо офицерского кивера. Был ветреный, холодный вечер. Бестужев страдал после ранения в висок под Бородином сильной мигренью и надел шапку, чтобы не простудить голову. Великий князь сорвал с Бестужева шапку и хотел бросить ее на землю. Бестужев вырвал шапку из рук князя, надел ее и пошел своей дорогой, не оборачиваясь на грозные приказы остановиться.

На допросе Бестужев сказал:

– Честь свою я почитаю выше присяги.

Об этом доложили императору Александру. Тотчас последовал приказ о разжаловании поручика Бестужева в солдаты и отправке его в Камчатский каторжный полк.

Солдат Семен Тихонов стоял в карауле около маяка Эрасгрунд. Низенький каменный маяк был построен на островке против Мариегамна. На караул нужно было ходить через узкий замерзший пролив.

На маяке жил только сторож – старый глухой швед, бывший шкипер. Весь день он что-то сердито бормотал, жевал сухими желтыми губами и искоса поглядывал на заиндевелого солдата в башлыке, заходившего в сторожку греть красные большие руки.

– Ты не бранись, дед! – кричал Тихонов простуженным голосом. – Будто я по своей воле тут топчусь, холоду напускаю. Царская служба, она, дед, не житье, а каторга. Понял?

Дед молчал. Тихонов садился на корточки около печки. Его замерзшая шинель стучала по полу, как деревянная.

– Эх, беда, беда! – говорил, сокрушаясь, Тихонов и затирал сапогами лужи, натекавшие с шинели на чистый кирпичный пол.

Швед кивал головой.

– Понимаешь, значит? – спрашивал Тихонов. – Да и как не понять, когда мы люди простые, с малолетства к работе приучены. Ты сторожишь, и я сторожу. Только чего я сторожу – об том один Господь Бог ведает да его высокородие полковник Киселев.

– О-о-о! – говорил швед.

– Вот то-то что «о-о-о»! – сердито отвечал Тихонов. – Злодейский командир наш Киселев. Один во всем полку стоящий человек – прапорщик Бестужев, мой полуротный командир, а твой постоялец.

Бестужев снимал комнату в Мариегамне у маячного сторожа. Старик все дни проводил на маяке. В Мариегамн он возвращался только по воскресным дням. Прислуживали прапорщику жена старика, седая старушка, и дочь Анна – темноволосая застенчивая девушка, бегавшая на лыжах как мальчик.

Источник: litmir.club