Кстати, надо бы повнимательнее присмотреться к женским височным кольцам славян. Ибо выводят они нас к одной очень любопытной загадке в истории Руси…
Вспомним для этого уже появлявшуюся на этих страницах культуру.
Она называется культурой типа Тушемля-Банцеровщина и, в свою очередь, распространяется по всей Белоруссии и Смоленщине вплоть до Псковской области.
Она граничит с колочинской на севере и потому к славянским её не относят, натужно пытаясь натянуть её на балтский пенёк. Когда это не очень получается – на финнский.
Но это не балты. И не финны.
Потому что женщины этой культуры носили височные кольца.
Они носили браслетообразные сомкнутые височные кольца.
Височные кольца — одно из важнейших и наиболее характерных головных украшений средневекового славянского мира. Ещё в прошлом столетии исследователи обратили внимание на возможности на основании височных колец, в частности эсоконечных, выделять славянские древности среди иноэтничных, определять места обитания славян, разграничивать их земли от территорий соседних германских и иных племён. 306
Усерязи, колты и другие украшения, которые носили модницы простолюдинки в Древней Руси
Первые из таких колец встречаются в наших краях ещё со времён… киммерийцев! И встречаются они именно в тех лесах, куда традиционно сбегали от лишних приключений из-за новых пришельцев из степи жители лесо-степных краёв, плодородных, но опасных. Возможно, киммерийцы это украшение и изобрели. Как некий, скажем, элемент в облике жены, символизирующий её покорность мужу, как покорна лошадка, на которую надеты трензеля.
Тогда всё укладывается: именно киммерийцы, подавшиеся в леса от не склонных к переговорам с ними скифам, и могли привнести в местные культуры этакий добрый символ.
А дальше так всё и продолжалось. Вот что рассказывает, например, очень известный археолог Е.А. Шмидт:
На юго-востоке Литвы височные кольца известны ещё до эпохи великого переселения народов — с самого начала I тыс.н.э.
Таковыми являются плоские височные кольца I — II вв. н.э., бывшие частью женского убора, который в целом характерен для балтских племён того времени. Кстати, такое же височное кольцо найдено и в восточной части этого ареала на городище Холмец в верховьях р. Десны в пределах расселения днепро-двинских племён. Во II в. н.э. опять-таки в западной части ареала вошли в моду проволочные в 3 — 5 оборотов спиральные височные кольца. В IV — V вв. н.э. в пределах всего вышеуказанного пространства были распространены круглопроволочные браслетообразные сомкнутые височные кольца, включая юго-восточную Литву, где бытовали браслетообразные височные кольца разных типов (с заходящими концами, сомкнутые и иногда со спиральным завитком на одном конце). 369
Что примечательно — датировка. Появления новых типов колец совпадают с нападениями чужаков на лесостепной ареал земледельческих культур. В I веке — сарматы. Во II — готы. Затем гунны.
Возникает ощущение, что выплеск населения в леса вносит в местные культуры новые модели височных колец.
Ювелирные изделия древних славян! Как делали свои украшения вятичи?
Впрочем, не исключено, что новые беженцы-мужчины, встречая местных красоток с символизирующими покорность кольцами на висках, немедленно проникались к ним симпатией. А дамы-иммигрантки, соответственно, — чёрной завистью. Но поскольку прямое копирование было невозможно — в силу иного менталитета, который всегда перерабатывает чужие культурные достижения под себя, — то и с местными артефактами происходила определённая трансформация. Мы же знаем женщин — даже одинаковое с кем-то платье вызывает у них чувство священной ярости!
Кольца часто встречаются и в поздних славяно-аварских захоронениях. И снова возникает аллюзия на те самые игры в понигёлз, о которых с таким вкусом сообщал летописец, — словно муж-аварин вносил в облик жены некий элемент, символизирующий её покорность ему.
Естественно, что от такого культурного начала височные кольца могли унаследовать как славяне, так и балты. И частично финны – также. Вопрос в том, были ли те балты – балтами, а финны – финнами.
Но мы уже знаем, что «балтами» у нас принято величать не собственно этнических балтов, которые появились на свет даже позже славян, лишь в VII – VIII веках нашей эры, а представителей того балто-славянского единства, которое образовалось около 5 тысяч лет назад на Русской равнине. И затем тихо-мирно перевоплощалось из одной археологической общности в другую, оставаясь носителями одного и того же генетического маркёра.
Поэтому когда Е.А. Шмидт пишет нам о «балтских племенах» I – II веков н.э., когда до образования собственно балтских народностей оставалось 7 веков, мы понимаем: авторитет просто находится в плену стереотипов. Это всё равно, что писать о «славянских племенах» пшеворской или зарубинецкой культуры. Или чего уж там мелочиться – давайте сразу среднестоговцев в славяне запишем!
А чего такого, коли нередко и днепро-двинскую культуру в балтские записывают? Останется только отправить славян с Дарием побиться, да Чёрное море выкопать – расово верная историческая картина будет написана!
Как бы то ни было, сегодня для учёных эти женские украшения, хоть и вряд ли их хозяйки задавались такой целью, играют роль опознавательного знака того или иного племени. Классификация древнерусских височных колец была разработана А.В.Арциховским и уточнена и дополнена В.П.Левашовой. И что же мы видим?
Практически для каждого племени характерны свои особенности этих украшений. Семилучевые и семилопастные кольца прочно ассоциируются с летописными радимичами и вятичами, спиральные — с северянами, браслетообразные — с кривичами, ромбощитковые — со словенами и т. д.
Проблема: не ясно, кому принадлежат браслетообразные сомкнутые височные кольца.
Но, впрочем, постойте! Не о них ли говорил Е.А. Шмидт? –
В IV — V вв. н.э. в пределах всего вышеуказанного пространства были распространены круглопроволочные браслетообразные сомкнутые височные кольца, включая юго-восточную Литву, где бытовали браслетообразные височные кольца разных типов (с заходящими концами, сомкнутые и иногда со спиральным завитком на одном конце).
Да, это они! То есть оно, искомое племя!
Племя, женщины которого носили такие украшения, постепенно расселялось около V — VI века в Полоцком Подвинье, Смоленском Поднепровье и части районов Волго-Окского междуречья. Расселялось среди аборигенного балтского и финского населения. И настолько вливалось в местную среду, что и умерших хоронило в общем некрополе!
Не потому ли П.Н.Третьяков, немало потрудившийся на раскопках в Смоленском Поднепровье и Подвинье, отмечал ещё полвека назад? —
В области Верхнего Поднепровья известно немало и таких археологических памятников — городищ, поселений и могильников середины и второй половины I тыс. н.э., этническое определение которых не представляется возможным. Они сочетают в себе славянские и балтийские элементы… 369
Правда, сам П.Н. Третьяков стереотипно объяснял такое сочетание процессами, приведшими в конце концов к ассимиляции днепровских балтов более сильными и передовыми славянскими группировками. Однако при этом возникает новый вопрос: а что же это за такие передовые славянские группировки V — VI веков, когда сами славяне только-только появились – да и то не в смоленских лесах, а за тысячу вёрст от них, в чешском Подунавье?
Может быть – осмелимся на беззаветно-храброе предположение! – эти «сочетатели» славянских и балтийских элементов попросту не разошлись ещё на славян и балтов?
Другой археолог, А.Г.Митрофанов, изучавший древности IV — VII веков на территории Белоруссии в пределах бассейна Западной Двины и бассейна правобережного Днепра, тоже высказался по этому поводу так:
. если признать, что эта культура является восточнобалтской, то нельзя, вместе с тем, отрицать и очевидный факт, что её носители находились под большим влиянием славян.
С тем же успехом эту формулу можно и перевернуть: если признать эту культуру славянской (а особенно, добавим, если признать её предславянской!), то её носители находились под большим влиянием балтов.
Впрочем, и сам Третьяков отмечает «свою самобытную культуру» местного населения.
Так, может, давайте признаем кошку кошкою: речь идёт всё о тех же наших венедах. Изначальных насельниках этих лесов. Ибо, повторимся, в ту эпоху исторические славяне находились ещё на Дунае и нажимали на Византию. А в лесах Восточной Европы жили те самые люди общей балтославянской культуры и языка, которых логичнее всего и идентифицировать как венедов.
Так что же это за племя такое?
Что за племя, сказать пока трудно, а вот культурная принадлежность его определена как тушемлинско-банцеровская археологическая культура. Мы о ней уже говорили: это та самая, которая сложилась на основе днепро-двинской культуры (венедской, как мы уже определили) и культуры штрихованной керамики (венедской же в основе) в результате метисации с носителями киевской культуры.
Её и выделили П.Н. Третьяков и Е.А. Шмидтом в качестве единого культурно-археологического массива.
Правда, В.В.Седов указывает:
. позднезарубинецкие древности и эволюционирующие из них древности третьей четверти I тысячелетия н.э. типа Тушемля-Банцеровщины-Колочина не обнаруживают преемственности с верхнеднепровскими, достоверно славянскими памятниками VIII — X вв.
Ну, разумеется! Позднезарубинецкие древности и не могли быть базой для славянских! Ибо между ними лежит ещё, как минимум, пласт киевской культуры. Зато позднезарубинецкие люди без всяких натяжек оказываются всё теми же осколками разбитых сарматами «зарубинцев», часть которых просто убежала в здешние леса, где присоединилась к местным родственным им венедам, включившись в формирование тушемлинской культуры.
Причём сам же В.В. Седов сформулировал итог своих построений вполне афористично:
. ничто не мешает признать носителей тушемлинского-банцеровской культуры одной из диалектно-племенных группировок раннесредневекового славянства.
А что до местных достоверно славянских памятников на верхнем Днепре – так это, извините, памятники пришельцев. К тому же боле чем недобро настроенных:
в рамках конца VII — VIII в.в. над обитателями этого края нависла серьёзная опасность. Повсюду стали сооружаться многочисленные городища-убежища. В конце I тысячелетия н.э. все эти городища-убежища погибли от пожара. 369
Это как раз, по времени и по географии судя, словене и проходили, будущие новгородские. С Поодерья двигались, где взаимная резня племён была в порядке вещей…
Куда должны были податься от этаких жизненных перемен мужья носительниц браслетообразных колец вместе с ними самими, детьми и спасённым из огня скарбом? Да куда подальше от славянского натиска – на восток, к уже просочившимся туда родичам!
И вот мы видим:
Браслетообразные височные кольца с сомкнутыми (или слегка заходящими) концами… известны на обширной территории от восточного побережья Чудского озера до восточных районов междуречья Волги и Клязьмы.
…Курганы с находками сомкнутых колец или образуют самостоятельные могильники, или расположены в одних могильниках с насыпями, в которых встречены завязанные украшения. … Распространение этих украшений в значительной степени совпадает с ареалом финно-угорской топогидронимики на древнерусской территории.
Какое нежданное совпадение! Лесные венеды, у которых собственной топонимики нет, с безразличием принимают топонимику чужую. Им-то всё равно. Они – не войско. Они – просто подсечно-засечная земледельческая саранча, которая каждые три года требует новой территории под свои поля. Она никому не угрожает, никого не завоёвывает. Но она приходит и сжигает участки леса под себя.
И сеет. И селится.
И куда ты денешься от этого угрюмого тараканьего натиска?
При этом знаете, что интересно?
…Для финно-угров характерны меридиональные трупоположения. В могильниках, где есть курганы с меридиональными трупоположениями, сравнительно часты браслетообразные сомкнутые кольца…
Про финно-угорские захоронения с височными кольцами и про унаследованную топонимику запомним, а пока перейдём к самому интересному – к блестящему выводу, который делает В.В. Седов:
Весьма вероятно, что в период становления Древнерусского государства это племенное образование называлось мерей. Этноним проживавшего на этой территории поволжско-финского племени был, как это нередко наблюдается в древней истории, перенесён и на пришлое население. Во всяком случае, когда летописец писал, что «перьвии насельници в Новегороде словене в Полотьски кривичи, а в Ростове меря. », он имел в виду, по всей вероятности, славян, занявших земли мери, а не финноязычное население этого края.
Иное дело, что под конец и великий В.В. Седов не устоял перед стереотипами. Славяне не занимали земли финноязычной мери. Славяне – словене – ушли на север, к Ладоге. На земли некоего финноязычного населения пришли славяноморфные венеды.
И там они СТАЛИ мерею! Не утратив собственной венедской племенной самоидентификации. Ибо сам же Седов и признаёт:
Люди браслетообразных колец» не закончили своего существования, растворившись в мери. Эти украшения были в употреблении вплоть до XIII века включительно.
Что получается в итоге?
Неизвестное наше племя зафиксировано в истории под этнонимом «меря».
И среди восточных финнов оно действительно пришлое. Между финскими культурами эти люди действительно всего лишь вклинились. Принеся в эти земли характерные для славян, но не совместимые ни с одним из известных племён височные кольца. А также восприняв достаточно финских влияний, чтобы унаследовать топонимику, некоторые обычаи и часть финской культуры.
Любопытно, что именно меря, в отличие от многих действительно финнских племён на Руси, исчезла в ходе славянизации. Не потому ли, что, в отличие от других финно-угорских племён в ней существовало давнишнее представление о «нечуждости» славянского быта и миропредставления?
Вот давайте про мерю и поговорим…
Источник: a-pereswet.livejournal.com
Височные украшения на Руси
«Височные украшения в русском народном женском костюме представляют явление, корнями своими уходящее в глубь веков и потому представляющее интерес для установления ранних этапов развития русской и славянской одежды.
В первую очередь следует выделить группу височных украшений, представляющих собой лопасти того или иного вида. Чаще всего это полоски кумача длиной 15—16 см, шириной 10 см, на которые нашиты узенькие полоски позумента цветных, с цветочным узором лент. (рис1).
Подвески надеваются раньше головного убора, тесемка перекидывается через темя, и лопасти свешиваются над висками. Поверх перекинутой через темя тесемки надевается головной убор.
Этот тип подвесок по коллекциям музея известен главным образом из Дмитровского у. Орловской губ. В описях он зарегистрирован под названием „крылышки» к „сороке» и входит в комплекс сложного головного убора. Этому сложному и архаичному типу головного убора в том же районе сопутствует один из наиболее старинных типов поясной женской одежды понева. Все это взятое вместе говорит о несомненной архаичности женской одежды из Дмитровского у. Орловской губ.» Н.П. Гринкова
«Русские крестьянки использовали для украшения крашеные утиные, гусиные и петушные перья. Кроме того , носили некрашеные селезнёвые кудри или косицы , подтыкая их на висках под сороку. Так же носили павлиньи пёрышки и шарики из белого гусиного пуха «пушки». Их надевали на ушную раковину при помощи ремешков или прикрепляли к серьгам.
В середине 19 века пушки ещё были широко распространены в южнорусских губерниях, частично в среднерусских губерниях, и изредка отмечались на Севере России.
В южнорусских губерниях пушки из гусиного пуха изготовляли так : пух подбирали , закладывая его между зубьями гребня , туго перевязывали , получались плотные шарики. Местами шарики из гусиного пуха заменяли Шариками из цветного гаруса. Так же селезнёвые кудри имитировали овечьей шерстью. Северные пушки были намного меньше по объёму, и менее плотными» ( Н. Лебедева)
«Возможно, что в ряде районов височные подвески и в более древнее время были тесно связаны с головными уборами, головными повязками, как об этом свидетельствуют археологические материалы.
Пройдя длинный ряд изменений, височные подвески превратились в детали украшающие сложный традиционный женский головной убор, в пережиточных формах сохранившийся среди русского населения вплоть до ХХ века.» Н.П. Гринкова
Источник: www.livemaster.ru
Височные кольца: типы, описание, племенная принадлежность
Одним из самых характерных элементов убранства славянок Средневековья были височные кольца. Височные кольца – женское украшение, закреплявшееся рядом с висками. В каждом племени они выглядели по-разному. Основными материалами для изготовления височных колец служили бронза, медь, серебро. Лентами или ремешками кольца прикрепляли к головным уборам или к самим лентам и ремешкам, их также закрепляли в волосах или носили вместо серёжек.
Первые образцы этих украшений, относящиеся к 3–4 тысячелетию до н.э., находят на территории Украины (трипольская культура). В VIII-IХ вв. они входят в моду среди западных славян, в ХI-ХII вв. мода на височные кольца достигает своего пика у восточнославянских племён.
Согласно типологизации А.В. Арциховского (1902-1978) с дополнениями В.П.Левашовой (1901-1974), выделяют 4 варианта этих украшений.
К первому относятся изделия, представляющие собой проволоку, сформированную в кольцо либо более замысловатую форму.
Во вторую группу выделяют кольца, получившие название щитковых – у таких изделий на стержне можно увидеть пластинки.
Третий вариант объединяет лучевые и лопастные варианты изделий, то есть литые украшения, одна часть которых представляет собой полукольцо, а другая – пластину.
Четвёртая группа украшений получила название бусинных.
Характерным женским украшением новгородских словен был ромбощитковый вариант височных колец. На них можно увидеть несколько раскованных расширений или щитков, иногда покрытых узорами из ромбов и крестов. Самые древние находки колец этого типа относятся к концу X в. У изделий периода XIII-XIV вв. пластинки меняют форму на более овальную, с выпуклостью в центре.
Замок имеет форму втулки. Частично изделия утрачивают характерный узор из крестов. Ромбощитковый вариант колец встречается также в районах, располагающихся рядом с Волгой и её левыми притоками. Это подтверждает тот факт, что данная территория в тот период уже была освоена новгородцами.
На местах расселения кривичей были распространены височные кольца, подобные браслетам. Такие кольца обычно носили сразу по шесть штук (три на сторону). К X – началу XII в. относят изделия, имеющие концы, завязанные на обе стороны. Такие кольца, выполненные из сдвоенной проволоки, были характерным украшением кривичей, живших в Смоленске и Полоцке. Представители кривичей, проживающих в Пскове, их не носили вовсе.
На северо-западе Новгорода завязанные височные кольца почти не встречаются, но известны находки местных вариантов с многоярусными подвесками в форме трапеций или треугольников. Находят также браслетообразные кольца с концами, загнутыми в полтора-два оборота, либо имеющими форму буквы S или втулки.
Неизвестно, среди каких племён был распространён этот вариант височных колец и на какой территории они были в ходу. Предполагается, что браслетообразные кольца с сомкнутыми концами носили славянизированные финноязычные жители северных древнерусских районов. Эти изделия находят на достаточно большой территории — от побережья Чудского озера до бассейна Верхней Волги.
Перстневидные кольца имеют меньший диаметр по сравнению с браслетообразными. Варианты украшений с загнутыми и заходящими друг за друга концами носили все славянские племена. В погребениях в среднем находят от одного до десяти изделий. Принято считать, что такие кольца вплетали в волосы. Кольца с завитком в виде буквы S считаются характерным изделием западных славян.
Встречаются они и в районах, где жили южные славяне, а на территориях расселения восточных славян их почти нет — только у дреговичей, радимичей. Это свидетельствует о контактах этих племён с жителями западных территорий.
Древляне носили перстневидные сплошные кольца — их концы были спаяны. Много таких изделий находятся в Волынских погребениях. Другие племена подобные изделия носили крайне редко.
К проволочным кольцам относится группа изделий, выполненных в виде буквы S со спиралью. Такие украшения носили северяне. Кольца этого типа встречаются в районах среднего течения Десны, бассейна Сейма и верховьях Сулы. У дреговичей, древлян и волынян (XI-XII вв.) встречаются перстневидные кольца с концами, заходящими друг за друга в полтора раза. В качестве характерного украшения дреговичей выделяют также ажурные цилиндрические бусы, декорированные крупной зернью (т. н. бусы минского типа).
Среди радимичей в Посожье XI-XII вв. были распространены украшения с семью лучами. Они состоят из полукольца (с помощью него они крепились к волосам) и пластинки, на краях которой находятся пять или семь зубцов треугольной формы. На местах проживания других племён такие артефакты встречаются крайне редко. По своему внешнему виду височные кольца похожи на изделия вятичей.
Выделяют также украшения, которые можно называть переходными от лучевых колец к лопастным. От лучевых они взяли впалый верхний край с зубцами, а похожими на лопастные кольца их делают подобные каплям щитки. Похожесть колец вятичей и радимичей напоминает о легенде о том, что Радим и Вятко, прародители этих племён, были братьями.
Изделия этого типа получили название «деснинских» (X-XI вв.), однако их находят в областях, расположенных друг от друга на значительном расстоянии. С XI в. и особенно в XII–XIII вв., вятичи носили изделия, имеющие три, пять или семь лопастей. Выделяют разные типы семилопастных колец: простые, сростнозубцовые, решётчатые, подзорчатые, загнутые, ажурные и кружевные.
Простейшие височные кольца появились приблизительно в середине XI — середине XII вв. В середине XII в. появляются кольца с секировидными лопастями. Для украшения использовались лента или городок, а также дополнительные колечки у дужки. В последствии модификация колец с семью лопастями заключалась в усложнении зубцов.
Например, у сростнозубцовых (конец XI — начало XII в.) колец зубцы верхнего края выглядят как колечки. У решётчатых колец верхний край выглядит как филигранная решётка.
Характерной чертой ажурных колец является широкий узор в виде решётки на верхнем краю пластины. У подзорчатых колец лопасти выглядят как колечки, у кружевных — лопасти сливаются одна с другой и украшены по контуру ажурной каймой. Эти варианты колец относятся к XIII в. На тех же территориях находят кольца с пятью лопастями. Среди них выделяют те же типы. Простые кольца с пятью лопастями датируются XII в., остальные — XIII в. Трёхлопастные изделия были распространены позже (после середины XIII в.).
В отдельную группу выделяют бусинные украшения, т.е. височные кольца с одной или несколькими бусинами. Согласно типологизации, в основе которой лежит количество бус, выделяют изделия с одной, или тремя бусинами, а также многобусинные изделия.
Самый древний тип (X-XI вв.) колец представлен изделиями с бусинкой размером около полутора-двух сантиметров. Бусинки могли быть разных цветов. В качестве материалов использовали стекло или камень. Такие изделия находят на территории Новгорода.
На трёхбусинных украшениях между бусами есть обмотка сканой проволокой — она разделяет бусины и в то же время закрепляет их на местах. Такие кольца носили горожанки в XII – середине XIII вв. Обычно их находят на территории Киевской земли, поэтому они получили название колец «киевского типа». Самые ценные и хорошо сохранившиеся височные кольца, изготовленные из золота и серебра, были обнаружены в кладах. Известны находки похожих изделий, выполненных технологией литья из более дешёвых сплавов.
Как правило, трёхбусинные кольца на древнерусских землях находят нечасто. Исключением является территория Ростово-Суздальского княжества (XI в.). В Новгороде был обнаружен ряд изделий конца X – середины XIV вв.
Специалисты предполагают, что украшения с бусинами, сделанными из ряда или двух рядов шариков либо сплетёнными из проволоки, датируются XI-XII вв. Одно из таких украшений было обнаружено на территории Новгорода (XI в.).
Украшения с бусинами из проволоки или с декором, выполненным зернью, относят к XII-ХIII вв.
Количество бус на многобусинных кольцах могло достигать 5–12 штук. Этот вид височных колец датируется главным образом концом XIII-XIV вв. Их носили жители северо-западных областей Новгородского княжества (конец XIII – начало XV вв.). В. В. Седов (1924-2004) считал, что изделия, число бусин на которых превышает 3, являются характерным украшением води.
Достаточно редкой находкой является «кудреватый» вариант колец, с характерным плетением проволоки спиралью в нижней части. Предполагается, что в Древнюю Русь такие кольца попали из западных стран. На восточноевропейской территории было обнаружено не более десяти украшений такого типа. Два похожих изделия археологи обнаружили на новгородских землях (конец X – вторая половина XIII вв.).
Судя по всему, в подражание этому виду колец изготавливали маленькие кольца, имеющие форму, приближенную к лунницам. Такие изделия полые внутри, по краю украшены ажурными петлями. Одно из колец этого типа было найдено на территории Новгорода (XII в.), другие аналогичные изделия обнаружены в захоронения во Владимире и Костроме.
Иногда, помимо захоронений в деревнях, височные кольца можно обнаружить в городских центрах домонгольских времён. Находки таких украшений служат подтверждением тому, что в средневековой Руси происходил постоянный рост городского населения за счёт переселенцев из деревень.
Источник: mednolit.com